Трезвый дневник. Что стало с той, которая выпивала по 1000 бутылок в год

– Мужчины бросают женщин, которые пьют слишком много, – сказала она мне. – Он оставит вас.

Я подумала: разве это справедливо? Женщины остаются с мужчинами, которые пьют куда больше моего. Я подумала: но если я брошу пить, что мы будем делать вдвоем? Я подумала: что вообще, черт побери, знает обо мне эта женщина?

Через несколько месяцев после этого Линдси заговорил со мной, когда мы сидели в дрянном греческом ресторане. «Я не могу больше это терпеть». И я знала, что он имеет в виду не поганый ужин.

Я не была опустошена, я была в ярости. За все время, которое мы провели вместе, его активы только возросли. Он стал лучше одеваться – меньше походил на ботаника и больше на музыканта. А я в то же время ощущала себя горой жира, выброшенной на обочину дороги. Но под раненой гордостью я знала, что наше расставание было правильным решением. Я провела два с половиной года, не будучи уверена в своей любви к нему, все больше толкая себя в пучину ненависти к самой себе. То, чего я требовала, было несправедливым. Я хотела, чтобы он любил меня за нас обоих.

Я должна была измениться. Должна была превратить свою жизнь во что-то стоящее, чтобы можно было не пить для того, чтобы терпеть ее.

На следующий день после того, как Линдси бросил меня, я приняла решение.

– Я забираю кота, – сказала я ему. – И переезжаю в Нью-Йорк.

Незнакомец

Через несколько месяцев после переезда в Нью-Йорк я получила задание, перенесшее меня в Париж. В 11 утра я валялась в своей спальне в Бруклине, пытаясь дать сну второй шанс. Я лежала с подушкой на лице, чтобы закрыться от солнечного света и, должно быть, со стороны выглядела странновато – словно пытаюсь задушить саму себя.

Именно в тот момент мне позвонил Зак.

– Что ты делаешь в пятницу? Поехали со мной в Париж.

Я села с такой скоростью, что напугала кошку.

– Ты что, хочешь потрахаться с мной? – Я задала этот вопрос, потому что Зак трахался со всеми подряд – такая у него была привычка.

– Могу найти кого-нибудь другого, если ты не хочешь, – ответил он. Все как обычно.

– Нет, конечно, я хочу. Да. Я в деле.

Я думала, что такое случается только в кино. Вот вы топчетесь в стране Похмелии. А в следующую минуту получаете шанс на миллион.

О’кей, «шанс на миллион» – преувеличение. Зак был редактором журнала одной из авиакомпаний, так что его приглашение не равнялось звонку из журнала Esquire. Статье, которую я должна была написать, суждено было валяться в кармане на спинке кресла, рядом с рекламными буклетами и инструкциями авиакомпании о том, как превратить ваше кресло в плот в случае аварии.

Да и сама статья была достаточно глупа. Я должна была взять интервью у хозяина популярного реалити-шоу, восьмой сезон которого снимался в Париже. Странно, что журнал предпочел перенести меня через Атлантику только для того, чтобы взять интервью у парня, известного фразой «Этот твоя последняя роза». Но если кто-то предлагает вам путешествие в Европу за чужой счет, то задавать вопросы точно не стоит. Я была фрилансером, пытающимся заработать на жизнь в Нью-Йорке, какие к черту вопросы. Я написала бы статью для внутренней рассылки производителя стирального порошка!

– Я еду в Париж, – сказала я парням в полуподвальном магазинчике, где брала корм для кота и сигареты.

– Вау, – был ответ. И это был абсолютно правильный ответ.

После трех месяцев в большом городе я была почти на нуле. Но журнал выдал мне карт-бланш на тысячу долларов – на два дня! – и это заставило меня чувствовать себя так, словно я участвую в телевикторине.

Меня волновал перелет. Я была одной из тех, кто впивался в подлокотники кресла и ждал катастрофы. У меня начинается паника, когда дело доходит до передачи контроля над жизнью какому-то незнакомцу, который поведет самолет над бушующим океаном. Во время каждого полета я борюсь с желанием выбежать в проход и заорать: «Мы в облаках, народ! Так не должно быть!» Но я выпила снотворное и заполировала его двумя бокалами вина.

Выпивка в самолете не входит в список «никогда не пей в одиночку». Все пьют в самолете. Мы пьем в одиночестве, но вместе.