Трезвый взгляд на антистарение

Также любопытно, что критерий относительно короткой продолжительности жизни упоминается снова и снова. Ограничения во времени и деньгах были наиболее вероятными причинами исключения собак и приматов. Кроме того, не стоит забывать, что практически вся экспериментальная биология основана на моделях с использованием мышей и крыс и что гораздо проще и дешевле использовать существующую инфраструктуру. Как бы то ни было, простого альтернативного решения для этой проблемы нет. В том что касается изучения старения, мы повенчаны с мышами и другими короткоживущими и дешёвыми животными просто потому, что прямые экспериментальные исследования на людях являются большим, жирным и пока непреодолимым табу.

Возможно, нашу стратегию нужно пересмотреть. Возможно, нам следует признать, что исследования на животных для подтверждения эффективности антивозрастных терапий могут быть не столь информативными, как мы позволяли себе верить (подробнее в последующих главах). Возможно, в некоторых случаях терапию антистарения можно было бы сформулировать на основании экспериментов на культуре человеческих клеток или органоидов, а затем очень осторожно перейти к относительно краткосрочным клиническим испытаниям, после исключения токсичности.

К настоящeму времени мы располагаем ассортиментом генетически модифицированных мышей, якобы имитирующих различные аспекты процесса старения у людей. К сожалению, многие из этих моделей являются отклонением от естественного процесса старения человека в силу неизбежного и чрезмерного упрощения, а также значительных побочных эффектов. Кроме того, эти модели являются выражением доминирующих представлений о природе старения (которые могут оказаться правильными, хотя, исходя из исторических тенденций, такая вероятность довольно мала).

Суммируя, можно сказать, что хотя вклад основных механизмов старения в процесс старения всех видов неоспорим, старение каждого вида представляет собой уникальную смесь относительных влияний. Следовательно, высока вероятность, что механизмы, являющиеся ведущими детерминантами продолжительности жизни у модельных животных, могут не иметь почти никакого отношения к старению человека, и, наоборот, наши собственные ведущие детерминанты продолжительности жизни могут не играть значительной роли в старении короткоживущих животных. Как показывают результаты клинических испытаний, вероятность успеха терапий против старения, разработанных на основе экспериментов на модельных животных, составляет менее одной десятой. Отрицательные результаты также могут оказаться несущественными, поскольку есть аналогичная или, возможно, даже большая вероятность, что вмешательства, которые не привели к увеличению продолжительности жизни у мышей, могли сработать на человеке. Все это означает, что у прикладной геронтологии есть еще одна проблема и что существующая стратегия поиска эликсира молодости – от модельных животных к человеку – довольно бесперспективна.

2.4 Что такое хорошо и что такое плохо

Способствует ли вред, причиненный свободными радикалами, старению? Да, конечно, и в этом смысле свободные радикалы – зло. Но они также: а) необходимы для связи между различными системами внутри клеток и б) отвечают за поддержание защитных механизмов в активном состоянии с благоприятным конечным результатом. Если мы добавим экспериментальные наблюдения, что увеличение окислительного стресса может способствовать увеличению продолжительности жизни у C. elegans (Schulz et al., 2007), и что многие увеличивающие продолжительность жизни вмешательства, включая ограничение калорийности и физические упражнения, сопровождаются повышенным образованием свободных радикалов (Ristow & Schmeisser, 2011), образ свободных радикалов может даже стать несколько позитивным.

Кроме того, как мы можем быть уверенными какие проявления процесса старения являются адаптивными, а какие – неадаптивными? Мы автоматически предполагаем, что все возрастные изменения негативны и что все они являются нежелательным отклонениями от состояния молодости. С другой стороны, старение более чем вероятно представляет собой комбинацию вынужденного примирения с разнообразными объективными дефицитами и адаптаций к неуклонно ухудшающимся физиологическим возможностям. Если мы не в состоянии ходить, мы пытаемся ползти или запрыгиваем в инвалидную коляску. Наш запас энергии близок к истощению – мы поддерживаем только жизненно важные функции и отказываемся от второстепенных, потому что все второстепенные функции могут быть легко включены, когда ситуация улучшится, если это когда-нибудь произойдет.