Три Анны

– Товарищи с биржи труда подыскали моей соседке чудную работу дезинфектора на санитарной станции, – доверительно сообщила она Ане. – Представляете, как мило ходить по квартирным вызовам и травить газом клопов и блох. За вредность соседке бесплатно положено по стакану молока в день! Ну, конечно, сама она не пьёт, переливает в бутылочку из-под формалина и приносит пятилетнему сыну.

Именно на завтра Аня запланировала визит на эту самую биржу. Авось да подыщут ей посильную работёнку. Она вполне согласна травить блох, и даже без молока. Пальцами бы их переловила, лишь бы не оставаться лишний день в этом доме. Рассуждения о борьбе с клопами и блохами приглушили нанесённую обиду, время за работой шло незаметно, и, когда из кабинета Кумачёва донёсся громкий разговор, в который вплелись визгливые нотки Ираиды Марковны, Аня немного опешила, бросив взгляд на круглые часы, оставшиеся от фон Гуков.

Шесть часов вечера.

«Надо же, я и не слышала, как она пришла», – удивилась Аня, поспешно принимаясь разделывать на куски куриную тушку. Не хватало ещё получить нагоняй от привередливой хозяйки. Ираида Марковна и так нечасто бывала довольна Аниной стряпнёй, постоянно отчитывая её то за недостаточно рассыпчатую гречу, то за слишком подрумяненную картошку.

Пора подавать чай. Чайник, словно назло, долго не закипал, а заварки осталось на донышке. Ополоснув заварочный чайник с синими цветочками, Аня невольно прислушалась. С каждой минутой беседа в кабинете становилась всё жарче, перерастая в крик.

Лидировал голос Демьяна Ивановича, настойчиво повторявшего одну фразу:

– Ты должен, должен! Нет! Ты обязан жениться на ней!

Ему вторила Ираида Марковна, время от времени истошно бросавшая короткие реплики:

– Это низко! Ты должен пожалеть отца! Мы настаиваем!

Хотя голоса Константина Аня не слышала вообще, но поняла, что речь идёт о его женитьбе.

Не зная, подавать ли чай, пока не утихла перепалка, Аня заколебалась. Но потом решила, что лучше подать. Вдруг хозяйка захочет примирить мужчин за чашкой чая.

Перелив кипяток в фарфоровый чайник, Аня поставила его на поднос вместе с молочником и сахарницей. Теперь три чашки с блюдцами, чайные ложки, щипцы для колки сахара. Серебряный поднос слегка качнулся в её руках, и с усилием наклонив голову, Аня поняла, что у неё распухло горло и давит в висках.

Она вошла в дверь комнаты в тот момент, когда распалившийся от гнева Демьян Иванович нависал над сидевшим в кресле Константином. Лицо молодого человека казалось спокойным и безразличным, волнение угадывалось лишь по сжатому кулаку правой руки, мерно постукивающему по колену, словно он отмерял ритм бравурного марша.

Ане почудилось, что воздух в кабинете превратился в горючий газ, вот-вот готовый вспыхнуть, настолько яростные взгляды бросала на Костю Ираида Марковна. Засунув руки в карманчики жакета, она бегала по кабинету из конца в конец, нервически подрагивая выщипанными бровями.

– Константин, ты обязан мне всем! – грохотал Кумачёв, – вспомни, сколько я сделал для твоей непутёвой матери, совершенно неприспособленной к жизни! Не будь меня, она погибла бы в голодном Петрограде! Если бы я, именно я, – он ткнул себя пальцем в грудь, – не подобрал вас в подвале, вас сожрали бы крысы!

Застыв в дверях как изваяние, Аня боялась сдвинуться с места, чтобы не привлечь к себе внимания, хотя это казалось совершенно излишним: увлечённые ссорой хозяева её попросту не замечали.

– Ну, хватит, я довольно вас слушал, – железным голосом оборвал потоки ругани Константин. – Я благодарен тебе, отец, за твоё прежнее великодушие, но вынужден тебе напомнить, что без моей матери ты никогда бы не стал народным любимцем Кумачёвым, а навсегда остался бы никому неизвестным журналистишкой Леонидом Цветковым, пописывающим в бульварные газетёнки. Что до тебя, Ираида, то ты мне вообще не указ. Кстати, по-моему, на тебе надет мамин костюм?

Он скользнул взглядом по фигуре хозяйки, и Аня увидела, что надменная Ираида Марковна вдруг съежилась и покраснела.

– Запомните оба: я не собираюсь жениться на дочке секретаря Наркомата культуры и мне всё равно, что без этого брака твоя карьера, отец, поставлена под угрозу. Даже если эта дочка трижды умница и красавица – меня она не интересует. И вообще, чтобы вы отстали от меня раз и навсегда, сообщаю вам, что я женюсь.

– Женишься?! На ком?! – в один голос завопили Кумачёвы столь внезапно и оглушительно, что Аня всё-таки уронила поднос. Звон разбившейся посуды и дребезжащий стук серебра по паркету привели спорщиков в чувство. Все трое уставились на Аню, словно не понимая, кто она и откуда явилась.

– Вот на ней! – сказал Константин.

Широко шагнув Ане навстречу, он поймал её рукой за запястье и резко встряхнул, требовательно заглядывая ей в лицо:

– Пойдёшь за меня замуж?

Не веря своим ушам, Аня оглушенно молчала, лишь в глубине памяти молнией промелькнули слова бабы Кати: «Быть тебе, Анька вековухой. Никто к такой девке не посватается».

Тишина в кабинете из гулкой и разряжённой превратилась в гнетущую, в любое мгновение грозя взорваться криком.