Читаем Три богатыря и Пуп Земли полностью

Он направился к выходу из пещеры, выглянул наружу – дождь кончился. Юлий бросился ему наперерез.

– Добрыня, Добрынюшка! – с мольбой в голосе произнёс он. – Вы непременно, непременно должны справиться! А не то...

– О чём ты, Юлий? – повернулся к нему богатырь. Конь вёл себя странно – то мерещится ему что-то, то просит непонятно о чём. Нет, он, конечно, всегда чудит, но сейчас как- то особенно. – С чем справиться?

– Не спрашивай, ничего больше не знаю! – Юлий весь дрожал. – Знаю только: если не пройдёте испытание, то всем нам крышка!

– Да не волнуйся ты так, – потрепал его по гриве богатырь. – Справимся, конечно. Ну что? В путь!

* * *

Шагал своей дорогой и Алёша. Только он давно понял, что заплутал. Прямо перед ним расстилалась долина: река, зелень, простор. За его спиной тоже была долина – всё та же речка, всё та же зелень. Простор прилагался. Алёша в сердцах бросил палку, которую нёс в руке, и уселся у большого камня. Над головой пролетела огромная стрекоза. Богатырь понюхал яркий цветок, растущий рядом, и вздохнул:

– А дома Любава ждёт...

Вспомнив про зазнобу сердца, Алёша разозлился. Такая досада его взяла!

– Как меня Добрыня учил? – заговорил он сам с собой. – Рассуждать нужно!

Около него тут же появился воображаемый Добрыня.

– Ты рассуждай, Алёша! – по-доброму произнёс он.

– Сейчас-сейчас... – забегал перед камнем Алёша. – Значит, так: я упал сверху!

– Верно, – подбодрил Добрыня.

– Рассуждаем-рассуждаем... – бормотал Алёша, но ничего, кроме этих слов, в голову не приходило. Не умел он рассуждать!

Вдруг к его ногам свалился камень.

– Точно! – обрадовался богатырь. – Прямо как этот камень! Значит, если я оттуда упал, то...

Добрыня терпеливо ждал. И Алёшу наконец осенило.

– Значит... выход должен быть наверху!

– Молодец! – похвалил Добрыня.

– фу-у-ух... – вытер со лба пот Алёша. – Какой я ответ непростой нашёл!

Задрав голову, он долго всматривался в небо и наконец ткнул в него пальцем:

– Вон вроде что-то виднеется, точка какая-то... А, нет, это птица. Но в любом случае нужно наверх попасть. – Он почесал в затылке. – Как же это сделать?

Ответ упорно не приходил ему в голову.

– Рассуждаем-рассуждаем... – снова попытался подбодрить себя Алёша.

Добрыня уже исчез, подсказать было некому. А как бы сейчас пригодился совет верного друга! «Где же все мои друзья?» – грустно подумал Алёша.

* * *

Нуждался в помощи и Горыныч. Уже вставало солнце, а он всё сидел в расщелине, прикрывшись крыльями.

– Эй, уснули! – прошептала центральная голова.

– Угу, – сонно зевнула левая.

– Спим, – невпопад ответила правая.

– Да не мы! Они! – показала центральная на птеродактилей.

Остальные две головы распахнули глаза. Вредные птички и правда спали.

– Будем выбираться! – решила голова посередине. – Готовы?

– Да! – отозвались две другие.

Змей шевельнулся, птеродактили разом уставились на него. Бедолага – обратно в расщелину.

– Ой! – выдохнула левая голова.

– Проснулись, – прошептала правая и икнула, выплюнув немного огня.

– Чего это ты? – удивилась голова посередине.

– Да это он от страха икает, – заложила собрата левая.

– Это я просто поперхнулся! – возмутилась правая и снова икнула, изрыгнув немного пламени.

– О, огонь! – обрадовалась голова посередине и тоже плюнула. – Мы же огнём их можем одолеть.

– Точно! – хором поддержали идею левая и правая.

Горыныч вылетел из расщелины прямо на птеродактилей. Доисторические птички ничего не успели сообразить, как из трёх пастей их окатило пламенем. Ящеры кинулись врассыпную. Змей помчался за ними, поджигая крылья и хвосты. Он рычал. Он творил хаос. Он был великолепен во всей своей мощи!

Этот-то рык и услышал Илья. По небу над ним пролетела стая перепуганных птеродактилей, следом за которой гнался Горыныч, осиянный огнём и яростью.

– Горыныч! – обрадовался богатырь.

Но как назло, именно в этот момент пламя у Змея кончилось. Он закашлялся.

– Горыныч? – с волнением крикнул богатырь.

– Илья! – первой друга заметила центральная голова.

Спикировав на землю, Змей подбежал к богатырю и, сжав кулак, приветственно ударил по выставленному кулаку Ильи.

– Ну вот и свиделись! – улыбнулся Илья.

Дело осталось за малым – найти остальных.

* * *

Друзья их тоже сложа руки не сидели. Алёша решил проверить свою теорию и не придумал ничего лучше, чем забраться на высокое дерево. Он легко вскарабкался по стволу. Но когда добрался до верхних веток, понял, что дело плохо: они трещали под его весом. Пока он искал, на что бы опереться, у него над головой пролетел Горыныч с Ильёй.

Тут-то наша история могла бы приобрести новый поворот. Встретились бы богатыри и быстро сообразили вдвоём, как им вернуться домой. Но к сожалению, никто из них не заметил товарища.

Алёша, с трудом балансируя на ветке, посмотрел вверх.

– Ну и что дальше? – с досадой прошептал он.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Все приключения Элли и Тотошки. Волшебник Изумрудного города. Урфин Джюс и его деревянные солдаты. Семь подземных королей
Все приключения Элли и Тотошки. Волшебник Изумрудного города. Урфин Джюс и его деревянные солдаты. Семь подземных королей

В 1939 году впервые увидела свет сказочная повесть Александра Волкова «Волшебник Изумрудного города» с рисунками замечательного художника Николая Радлова. Герои книги стали одними из самых любимых у читателей детского и юношеского возраста. В сборник вошли еще две сказочные повести Волкова, где главным героем является девочка из Канзаса Элли («Урфин Джюс и его деревянные солдаты» и «Семь подземных королей»). О самом авторе известно крайне мало, его имя даже не упомянуто в большом биографическом словаре «Русские писатели XX века». Настоящая книга восполняет этот существенный пробел литературной жизни России, включая наиболее полную автобиографию Волкова.На отдельных страницах рядом с иллюстрациями приведены отзывы детей, их бабушек и дедушек о первых впечатлениях после прочтения сказки об Элли и ее верных товарищах Страшиле, Железном Дровосеке и других. Иногда эти письма грустные, даже трагические, но именно они говорят о непреходящей ценности данной книги.

Александр Мелентьевич Волков

Сказки народов мира / Детские приключения / Книги Для Детей
На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза