Три дня счастья

Я залил полный бак на ближайшей автозаправке с самообслуживанием и поехал, следуя указаниям Мияги. Было примерно восемь часов вечера. Мопед еле полз по длинной горной дороге, я часто останавливался и давал двигателю отдохнуть, поэтому к озеру Мияги мы подъехали только через полчаса.

Купив лапши быстрого приготовления в ближайшем супермаркете, мы съели её на скамейке, оставили мопед на стоянке неподалёку и зашагали по тускло освещённой дороге. Мияги крутилась по сторонам, разглядывая знакомые здания, и не забывала предупреждать меня, что нельзя смотреть наверх. Краем глаза я мог ухватить кусок действительно красивого звёздного неба, но слушался Мияги и шёл, опустив голову.

— Так, а теперь делайте то, что я скажу, — сказала Мияги. — Сейчас я вас поведу, а вы закройте глаза и не открывайте, пока я не разрешу.

— До самого конца нельзя будет посмотреть?

— Да. Вам нечасто удаётся полюбоваться звёздным небом, поэтому смотреть на него нужно с того места, где самое красивое, правда? Ну же, закройте глаза.

Я послушался, а Мияги взяла меня за руку и медленно повела вперёд, иногда направляя и голосом. Я шёл с закрытыми глазами, но зато теперь будто бы стал слышать много новых звуков, на которые раньше не обращал внимания. Комариное жужжание, до этого сливавшееся у меня в ушах воедино, теперь предстало в четырёх видах: низкое, высокое свистящее, напоминающее птичье пение и последнее, довольно неприятное, — похожее на кваканье. Я мог уловить лёгкие порывы ветра, шум далёких волн и даже отличить на слух свои шаги от шагов Мияги.

— Послушайте, Кусуноки-сан. Что, если бы я решила вас обмануть и завести в ужасное место? Что бы вы тогда делали?

— Ужасное — например, какое?

— Ну, например, на обрыв или мост — место, с которого можно упасть и разбиться.

— Я даже не думал о таком. И думать не собираюсь.

— Почему?

— Просто не понимаю, зачем бы тебе это понадобилось.

— А, вот как, — разочарованно протянула Мияги.

Асфальт под ногами сменился песком, а затем чем-то деревянным. Кажется, мы добрались до пирса.

— Остановитесь, но глаза не открывайте, — сказала Мияги и отпустила мою руку. — А теперь осторожно лягте на спину. После этого можете открыть глаза.

Я сел на землю, осторожно опустился на спину, вздохнул и открыл глаза.

Ни разу в жизни я не видел такого неба. Хотя можно сказать и по-другому: лишь в тот самый миг я узнал, что такое звёздное небо.

Пейзаж был знаком мне по книгам и фильмам. Я знал, что Млечный Путь пролегает через Летний треугольник^[23] и небо иногда выглядит как россыпь драгоценных камней.

Я читал о таком небе и мог представить себе его цвет или форму, но громада оказалась неподвластна воображению.

Перед моими глазами расстилалось звёздное небо, и оно было намного, намного больше того, чем я мог подумать.

Словно огромный простор запорошило снегом, испускающим сильный свет.

— Теперь я понял, почему ты хотела посмотреть на него перед смертью, — сказал я Мияги, стоявшей рядом.

— Ещё бы, — гордо откликнулась она, глядя на меня сверху вниз.

Мы ещё долго лежали на пирсе и смотрели на ночное небо. Заметили три падающие звезды, и я задумался, что бы загадать, когда в следующий раз увижу ещё одну. Я уже не хотел получить назад годы своей жизни, не хотел увидеться с Химэно, не горел желанием повернуть время вспять. У меня не осталось жизненных сил на исправление каких-либо ошибок.

Думаю, я пожелал бы себе спокойной смерти во сне. Мечтать о большем было бы слишком нагло.

О мечте Мияги и гадать не нужно: она хотела освободиться от работы наблюдателя. Другими словами, перестать быть невидимкой. Сейчас она совершенно незаметна для абсолютного большинства людей, а объект наблюдения — единственный человек, который знает о её существовании, — умирает в течение года. Какой бы выносливостью ни обладала Мияги, выдержать такое в течение тридцати лет просто невозможно.

— Мияги... — начал я. — А ведь ты сказала неправду. Ты соврала о том, что Химэно меня почти не помнит.

Мияги повернула ко мне голову и вместо ответа вдруг выдала:

— У меня тоже был друг детства.

Я порылся в памяти:

— Ты о нём говорила: «человек, который был мне дорог»?

— О нём. А вы запомнили.

Я промолчал, ожидая продолжения, и Мияги медленно заговорила дальше:

— Я тоже когда-то дорожила кое-кем так же, как вы дорожите Химэно-сан. Мы оба не могли приспособиться к этому миру, поэтому предпочли создать маленький мирок на двоих и жаться в нём друг к другу, как два зависимых существа. Когда я стала наблюдателем, в первый же выходной пошла проведать своего друга. Я думала, что он места себе не находит от грусти из-за моего исчезновения. Не сомневалась, что он замкнулся в своей скорлупе и только и ждёт, когда я вернусь. Но вышло иначе: за какие-то несколько недель он подружился с миром, и не только. Прошёл месяц с моего исчезновения, а он спокойно приспосабливался к жизни в обществе — совсем как те, кто пытался наказать нас за непохожесть на остальных.

Мияги вновь посмотрела на небо и сухо улыбнулась: