Три дня счастья

— Тогда-то я и поняла, что сковывала его. Если честно, я хотела, чтобы он остался несчастлив, желала, чтобы он сполна познал печаль и отчаяние, замкнулся в себе и никогда не выходил из дома, а только ждал меня. Дышал бы, но с трудом. Я вовсе не хотела узнать, что он нашёл в себе силы жить дальше. После я уже не ходила на него смотреть, ведь любой исход — будь мой друг счастлив или нет — принёс бы мне только печаль.

— И всё-таки ты хочешь увидеть его перед смертью?

— Да. Я ведь не знаю ничего другого. Только за это и остаётся цепляться. — Тут Мияги поднялась и села, обхватив колени. — Вот почему я очень хорошо вас понимаю. Хоть вы этого и не хотите.

— Да нет, — тут же откликнулся я. — Наоборот, спасибо, что понимаешь.

— Пожалуйста. — Мияги сдержанно улыбнулась.

Мы сфотографировали автомат возле озера и вернулись домой.

— Я сегодня очень устала, — заявила Мияги и забралась на мой футон.

Я украдкой взглянул на неё, но, похоже, она попыталась сделать то же самое, поэтому мы поспешно опустили глаза, повернулись в противоположные стороны и постарались заснуть.

Жаль, я не загадал при виде падающей звезды, чтобы такие дни длились вечно.

Утром Мияги пропала, и только её тетрадь лежала на подушке.

ГЛАВА 12 Лгунья и маленькая просьба

Когда Мияги впервые появилась на пороге моей квартиры, я нервничал при мысли о том, что она на меня смотрит.

«Окажись наблюдатель её полной противоположностью — скажем, нечистоплотным мужчиной средних лет, — можно было бы расслабиться и думать только о том, чего хочу», — размышлял я тогда.

На замену Мияги пришёл именно такой человек: низкорослый, безобразно лысеющий, с красным, как у алкоголика, лицом, бритым подбородком, отливающим синевой, и жирным блеском на коже. Он слишком часто моргал, дышал со свистом и разговаривал так, будто в горле у него скопилась мокрота.

— А где девушка, которая была раньше? — первым делом спросил я у него.

— У неё выходной, — буркнул мужчина. — Сегодня и завтра я вместо неё.

Я вздохнул с облегчением. Хорошо, что они не по сменам работают. Значит, Мияги вернётся через два дня.

— Не знал, что у наблюдателей бывают выходные, — сказал я.

— Это необходимость. Нам-то ещё жить и жить, в отличие от тебя, — ехидно ответил новый наблюдатель.

— Неужели? Вот и хорошо. Значит, послезавтра её выходные закончатся, и она вернётся?

— Да, согласно графику, — подтвердил он.

Я сонно потёр глаза и снова взглянул на мужчину в углу комнаты. Он рассматривал мой альбом с фотоснимками автоматов.

— Что это такое? — спросил наблюдатель.

— Ты никогда не видел вендинговые автоматы? — невинно откликнулся я.

Мужчина щёлкнул языком:

— Я спрашиваю, зачем ты всё это нафотографировал?

— Тот, кто любит небо, фотографирует небо, тот, кто любит цветы, фотографирует цветы, а тот, кто любит поезда, фотографирует поезда. Так и я. Фотографирую то, что хочу. Люблю вендинговые автоматы.

Мужчина со скучающим видом пролистал несколько страниц.

— Макулатура, — подытожил он и небрежно бросил мне альбом, затем оглядел кучу бумажных журавликов вокруг и нарочито вздохнул. — И на что ты тратишь свою жизнь? Сплошная ерунда. Совсем заняться нечем, что ли?

Его отношение меня не задело. Иногда действительно легче, когда в лицо говорят то, что думают. Намного лучше, чем многозначительный взгляд, устремлённый на тебя из угла комнаты.

Я рассмеялся:

— Может быть, и есть чем, но мне и так хорошо. Куда уж лучше.

Мужчина и дальше цеплялся ко мне по каждому поводу. Я подумал, что наблюдатель попался какой-то чересчур придирчивый.

Причина выяснилась после обеда, когда я слушал музыку, лёжа перед вентилятором.

— Эй ты, — окликнул он меня.

Я сделал вид, что не слышу.

Тогда он кашлянул и заявил:

— Надеюсь, ты эту девочку не обижал?

Под определение «эта девочка» подходил только один человек, однако я совершенно не ожидал, что новый наблюдатель может называть Мияги именно так, поэтому замешкался с ответом.

— Эту девочку — то есть Мияги?

— А кого ещё?

Мужчина нахмурился, будто ему было неприятно слышать имя Мияги от меня.

И тогда я вдруг проникся к нему симпатией. Ах, вот оно что, да мы ведь похожи!

— Так ты дружишь с Мияги? — спросил я.

— Нет, не дружу. Тем более что мы друг для друга невидимы, — вдруг присмирев, ответил мужчина. — Разве что два-три раза с ней переписывался. Я оформлял покупку её времени и обстоятельно просмотрел бумаги по делу.

— И что подумал?

— Подумал, что жалко её, — отрезал он. — Слов нет как жалко.

Похоже, говорил он искренне.

— Моя жизнь стоила столько же, сколько и её. Меня тебе не жалко?

— Дурак ты. Ты-то умрёшь скоро, и все дела.

— Правильный у тебя взгляд на вещи, — одобрил я.

— Но девочка ведь продала то, что вообще продавать не следовало. Ей тогда было десять лет — разве можно в таком возрасте сделать правильный выбор? И теперь бедняжка работает с кончеными людьми вроде тебя… Так вот, к делу: ты ведь её ничем не обидел? От твоего ответа зависит, как ты проведёшь остаток своей жизни.

Мужчина всё больше мне нравился.