Три этажа сверху

С подачи Сашки нестройно, но громко, спели под гитару "Выйду в поле с конём", потому что текст местами был невообразимо переделан. Юрик лицедействовал вокруг своего "коня", открывал клавиатуру инструменту и глядел "коню" "в зубы". Но вот голову лошади убрали и прикрепили голову верблюда. Вован собственной персоной изображал султана верхом на верблюде. Вокруг паясничали трое ребят в роли его жён, закутанных в покрывала, Макс Грек кокетничал, показывая из-под покрывала мосластые волосатые и синие от холода ноги. Девушки махали на него руками: "Спрячь скорее!" Сашка гитарист даже прервал песню, чтобы наигранно-строго произнести: "Фатима, перестань! Застудишь детородное место!"

Потом над пианино подняли растянутый на жердях парус из белой простыни с нарисованным черепом и костями. Иванка запищала: "Не дам больше простыней! Кто рисовал, тот пусть на этом и спит!"

Саша завёл свежевыученную песню:

"Вился сумрак голубой в парусах фрегата,

Провожала на разбой бабушка пирата.

Пистолеты положила, и для золота мешок.

И ещё, конечно, мыло, и зубной порошок"

Карнадут играл Бабушку, Адамчик изображал Пирата. "Бабушка" держала в зубах трубку и лихо крутилась вокруг шеста с парусом.

Объявили выход почётного гостя Фа Земина, и на импровизированную сцену Матвей и Ксюша вывели деда в жёлтом костюме зайца.

Всем стало весело от одного вида cтарого раскосого зайца с оторванными ушами. Деда приветствовали бурными овациями, стоя. И дед не подвёл: он включил то, что было похоже на гибкую разделочную кухонную доску из пластика. Таня и все, обследовавшие дедовский рюкзак, видели этот чёрный плоский прямоугольник, но что это такое, они и представить не могли.

Прямоугольник в руках Фа Земина засветился, как экран планшета. На нём замелькали изображения разных мест. Все повскакали из-за стола и столпились вокруг деда, и остро почувствовали, что стосковались по экранным изображениям, по информации, идущей быстрым потоком, по яркой картинке...

Фа Земин позволил вдоволь рассмотреть пейзажи и схемы, а потом сложил пластину по невидимым сгибам, и получилась треугольная призма без верха и низа. Он повернул треугольник вертикально, и над геометрической фигурой возникло голографическое изображение: объёмное и очень качественное. Теперь панорама поверхности планеты неслась на зрителей с огромной скоростью, некоторые не выдержали и отшатнулись. Они смотрели на Землю, а это была, несомненно, Земля, и узнали приближавшуюся реку, речную долину, занесённую снегом, всё ближе, ближе... в камеру ударил снег, изображение погасло.

Фа Земин разложил лист, опять сложил, образовав совсем небольшой параллелепипед с четырьмя гранями, и следующая голограмма зависла в воздухе и обрела ещё и звук. Речь звучала как искажённый французский, но и эта запись, показавшая внутренности белоснежного когда-то, а теперь поточенного ржавчиной и плесенью помещения с лесом фасеточных колонн, быстро прервалась.

- Ещё! Ещё! - требовали зрители.

Фа Земин раскланялся и объяснил, что костюм пилота израсходовал весь ресурс, спасая ему жизнь, и видеосистема отдала всю свою энергию, сохранив только самые последние записи. Здесь подзарядить камеру невозможно.

Сашка занял место на сцене с гитарой наготове, с барабаном и тарелками-ударниками под рукой. Взрослые парни куда-то вышли. Сашка принялся музыкально шуметь, импровизируя на ходу, и в зал ворвались на скейтах бывшие футболисты. Они спрыгивали со скейтов, кувыркались через спины друг друга, делали колесо и стойку на руках, в общем: "Угар и чад и полный движняк!" - с завистью прогудел Краснокутский и украдкой потрогал незажившее предплечье. Ребята из десятка Краснокутского лихо проехались на велосипеде и распылили свежий снег на зрителей. Костры зашипели: снег попал в огонь. По гулкому залу пошёл гулять визг и крики; хорошо было только Фа Земину, упакованному с головой в жёлтый костюм. Старым сморщенным китайским божком он восседал во главе стола, напротив коменданта Карнадута, и вид у него был, что ни говори, комичный.

Когда все успокоились, Алина с Настой бросили в кипяток драгоценную овсянку, а Саша объявил, что следующая песня посвящается уважаемому гостю - Фа Земину, пришельцу из другого времени.

И снова запели весёлую абракадабру на знакомый мотив:

Пусть бегут, неуклюжи,

Волки с лужи на лужу,

Им неясно, что с неба упал

Не балык, не колбасы,

Не филей распотрясный,

А пилот в передрягу попал.

Снег кружится, снег кружится,

Аномально за рекой.

Нам не спится, не лежится -

Это ху такой?

(на самом деле, в этом месте пелось нечто не совсем приличное)

Прилетит к нам волшебник, он в прикиде пилота,

И бесплатно подарит бийон.

С днём рожденья поздравит,

И наверно, оставит

Нам крутых ништяков миллион!

Пели с энтузиазмом, Фа Земин даже прослезился, хоть лингвопереводчик затруднялся с переводом, выхватывая из хора голосов отдельные слова. Впрочем, деду всё было понятно.

***

В один из дней старик узнал, что Лёшка поднимался в зависший над школой куб. Он некоторое время сидел молча, переваривая эту новость. Потом кивнул:

- Уи! Завис ковчег на месте. Знать, дозаправлен он.