Три фута под килем

Но скоро под днищем судна заскрежетал песок, и в ту же секунду на берег полетела чалка.

— Эй, на берегу!..

Мы подхватили чалку и накинули ее на прибрежный пень.

Снова заработал дизель. Канат натянулся. И корма судна почти вплотную подошла к дебаркадеру. Матросы закрепили второй конец, отдали якорь. Судно оказалось расчаленным в трех точках. Спокойно, слаженно, быстро работали речники. Как тут не вспомнить наши вчерашние приключения? Повезло нам, что не было свидетелей.

С теплохода сошел коренастый человек лет сорока, с суровым лицом. Все выдавало в нем капитана. Мы, конечно, сразу к нему.

— Как нам перебраться на тот берег? — и Борис показал рукой на противоположную сторону Куйбышевского моря. — На Каму нам нужно, — добавил он, заметив, как меняется в лице капитан.

— На Каму? — переспросил речник.

— Ну да, — вмешался Николай. — Катерок у нас небольшой. Плывем в Пермь. Как, по-вашему, не опасно?

— На этой-то посудине? — сощурился капитан. — Зальет.

— Как же нам быть? Торопимся…

— Ждать, — пожал плечами капитан. — А откуда плывете? Кто такие? — вдруг заинтересовался он.

— Москвичи. Путешественники, — решили мы поднять наш несколько пошатнувшийся авторитет.

— Ладно, — бросил капитан, — что-нибудь придумаем…

И ушел. А мы остались, по-всякому гадая насчет его обещания. И не знали: то ли капитан сказал в шутку, то ли серьезно. Но что может придумать капитан? Изменить погоду?

Капитан скоро вернулся. Он сказал так.

— Мы тоже торопимся. На Каму. Выходим сейчас же. Если пойдете за нами, то прикроем от большой волны.

Через несколько минут обстановочный теплоход выходил за пределы бухты. Двинулся по его пятам и «Горизонт».

Пока наш маршрут совпадал с направлением волн, все шло нормально. Но вот речники стали забирать к ветру. Все круче и круче. Мы сразу почувствовали изменение курса по сильнейшим ударам о борт. Мелькнул слева буй. Мы развернулись- и «Горизонт» принял первый удар. На плечах ощутили силу падающей волны. А другая уже подкрадывалась диким зверем. Она готова была прыгнуть на правый борт. Но мы не дали ей сделать страшный прыжок. А вокруг было слишком много рычавших соперников. Волны накатывались одна выше другой, наступали со всех сторон, не обещая пощады.

Капитан теплохода вышел на палубу. Замахал рукой. Кому это? Нам?

Судно сбавило ход. А мы, проваливаясь в зыбучую трясину, попытались приблизиться к его корпусу. С борта нашего лидера показывали на корму. Подошли ближе. Поплыли следом за поводырем. И тут нам приготовлено нечто удивительное: ждали удара волны — его нет. Пауза ожидания мучительно длинна. Но волны стали положе.

Теплоход загородил нас от ветра! Судно, как таран, сокрушало бастионы волн, разглаживая нам дорогу. Мы шли, почти упираясь в корпус теплохода. А он вел все дальше от берега — на середину моря. Волны кренили с борта на борт нашего поводыря. Доставалось и нам. Но море перестало угрожать. Мы плыли с теми, кто принимал на себя штормовые атаки.

Четыре часа продолжался этот переход в кильватере обстановочного судна. За опытным рулевым шли мимо островов, поодаль от мелей и затопленных лесов. Он лидировал до тех пор, пока не ослаб ветер, не исчезли белые барашки волн. И тогда мы увидели берег. На взгорье стояли гигантские створы. Это были Шураны — база речников.

Капитан катера Иван Григорьевич Крюков пригласил попутчиков по трудному плаванию на обед. Это была для нас большая честь.

Мы сидели в кубрике катера. Ели аппетитнейшие щи. Слушали рассказы речников о своей жизни. Не назовешь спокойной их жизнь. Несут вахту в Камском разливе — самой широкой части Куйбышевского водохранилища. И каждый день в походе. Каждую ночь обходят свои владения. Хороню, когда поистине морской простор гостеприимен, когда неподвижна или едва колышется его великанья грудь. Но чаще гуляет над водохранилищем ветер. И тогда попробуй подойди к пляшущему на волне стальному бую. Попробуй в пляске волн удержаться на его вершине и сменить ацетиленовый баллон, отрегулировать горелку. А для ребят с обстановочного катера № 133 это будни. А бывает, плотовый караван зацепит буй, протащит его в сторону от фарватера. Пойдет следом пассажирское судно. Не увидит рулевой привычного ориентира. Поведет теплоход неправильным курсом. И тогда спешит на помощь обстановочное судно под флагом технического участка, чтобы поставить речной знак на прежнее место.

Мы попросили капитана представить своих помощников.

— Этот, Агафонов, мой первый помощник. А тот, белобрысый, который щи разливал, второй. Тезки. И того и другого Анатолием зовут. Обоим по двадцать пять. Молоды. Но в жизни успели немало. Агафонов из армии пришел. Служил радистом. Приворожила его Волга. Плавает. Кончил две школы рулевых и механиков. Сейчас на втором курсе речного техникума. Жениться успел. Дочка растет. Ну а Толя Беляков — потомственный волжанин. Под Казанью деревня есть — Лабышки. Оттуда родом. Говорит, с мала мечтал о кораблях. Верно говорю, Толя?

— Точно, — покраснел второй помощник капитана.