Три фута под килем

— Этот поп был особенный, — возразил Коля, — сообразительнее вас оказался. «А постройте мне, говорит, к утру церковь. Чтобы венчаться в ней можно было. Тогда отдам дочерей». Согласились черти. Закипела у них работа: таскают из реки камни, кладут стены. До зари еще час, а уже полцеркви готово. Попу не по себе. А черти еще быстрее забегали. До колокольни добрались. Вот-вот закончат работу. И кто мог подумать? Выручили попа петухи. Разбуженные шумом, закукарекали вовсю. Чертей и след простыл. А церковь недостроенная так и стоит, говорят, на горе…

— Любопытно, — согласились мы. — А что еще есть в Елабуге?

— Много кое-чего, — не сдавался Коля. — Надежда Дурова, например, там жила. Надеюсь, знаете такую?

— Но Дурова, по-моему, в Сарапуле родилась, — вспомнил Борис.

— Родилась. А жила в Елабуге. Вот интересная была у нее судьба! Родилась женщиной, а потом одиннадцать лет прожила жизнью мужчины!

Коля еще выразил соболезнование заседателю Сарапульского суда, некоему господину Чернову, который, видимо, тяготел к тихой семейной жизни и меньше всего думал, что жена его превратится в легендарную «девицу-кавалериста».

— После смерти Дуровой, — сообщил наш неутомимый гид, — Литовский полк воздвиг на могиле своего ротмистра памятник. И этот памятник должен находиться в Елабуге. Разве вы не хотите взглянуть на него?

— Это тоже интересно, — заявили мы, удивляясь познаниям Савина в истории.

— А еще в Елабуге родился Шишкин, художник, воспевший Каму.

— Придется на целый день задержаться в Елабуге, — со вздохом констатировали остальные члены экипажа.

Обязанности штурмана взял на себя Борис. Надо сказать, что карты этого участка Камы у нас не было. И для ориентировки он переписал на пристани пароходное расписание. Несколько минут он рассматривал клочок бумаги, после чего сообщил нам, что, по его расчетам, до Елабуги 40 45 километров. Час хода!

Скоро на правом берегу реки показалось большое село.

— Красный Ключ, — определил штурман, заглянув в шпаргалку.

Потом река стала намного уже. Тесный лес подступил к берегам, загородив солнце. Тени могучих сосен перегораживали реку. Повеяло севером, тайгой, дремучестью. Шапки холмов в хвойных лесах появлялись справа и слева. Река петляла. Петляли и мы, то пускаясь вдогонку за солнцем, то оставляя его за кормой. Крохотные, заросшие речушки открывали нам свои устья. Они приглашали забраться в тихую заводь, посидеть с удочкой.

А лес все гуще. Сосны — огромнее! После солнечных просторов водохранилища, после заливных лугов и цветущих низин непривычным показался этот темный колорит лесной реки. Как тут не вспомнить старое предание, что шел между людьми долгий спор, откуда берет начало Волга и не назвать ли тот гигантский поток, который катит свои воды в Каспий, Камой. Но назвали люди реку Волгой. Оттого и помрачнела Кама. Но этой уральской волшебнице не откажешь в своеобразии и очаровании.

Украшена река остроконечными елями, нарядными, пушистыми, гордыми. Полные величия, кивали они нам с берега. Сосновые колоннады проплывали мимо.

Катер мчал нас с головокружительной быстротой по водной просеке. Поворот за поворотом. Километр за километром…

Но где же Елабуга? Странно. Уж второй час идем на полных оборотах. А города не видно. После Красного Ключа ни одного населенного пункта. Может, Елабуга стоит в стороне и не имеет никакого отношения к Каме?

— Это исключено, — покачал головой Борис. — Город— на реке. И если только…

— Мы его не проехали, — подхватил Володя, — то обязательно будем в Елабуге!

— Возможно, в расписании что-то напутано, — предположил Коля.

Опять бежала назад стена леса. То мы плыли в ущелье, зажатом каменной броней берегов, то деревья отступали и мы оказывались на водной полянке. А река обещала еще более заманчивую дорогу.

По курсу показалась лодка. Огромный стог сена почти полностью закрывал ее корпус. Два человека примостились на корме, управляя подвесным мотором. От самых Соколок мы не встретили ни одного судна. Потому тепло приветствовали людей на воде. Но стоговоз был слишком тихоходен, чтобы составить нам компанию. Через минуту он остался далеко за кормой.

Снова одни на реке. Совсем одни. Еще более темным и угрюмым стал лес. Небо потускнело. Замедлила бег река. Близился вечер. Пора подумать об ужине и ночлеге.

Скоро мы развернули катер в небольшом устье и нырнули в заросли тростника. Обширный и глубокий плес оказался отличной стоянкой для «Горизонта».

Разбили палатку. Запылал у воды огромный костер. Подогрели ужин. Уже собирались начать вечернюю трапезу, когда гул моторки пророкотал над рекой. В устье реки зашла лодка со стогом сена.

— Эй, на лодке! Далеко ли до Елабуги?!

Лодка остановилась. Мотор заглох.

— Куда вам? — переспросил рулевой.

— До Елабуги сколько километров осталось?

— Елабуга? — В голосе лодочника послышалось удивление. — На Каме вроде город такой есть…

— Ну да, на Каме, — бодро ответили мы.

— А эта река Вяткой называется…

Уральская помощница