Три глагола (СИ)

  - Ну, у нее сын... Ей тяжело... Я бы не осудила...

  - Брось! Она бы никогда денег за это не взяла. Это ж позор!

  - То есть просто так спать со всеми подряд - это не позор, а за деньги - позор?..

  - Ну да. Она же удовольствие от этого получает.

  Лена только вздохнула. Удовольствие Терещенко как-то трудно ей представлялось. Иначе - почему она вечно недовольна?

  - А мужиков этих... где она берет? - Лена решила перейти к техническим деталям.

  - В интернете, конечно.

  - А там и мужики есть? - Лена всего пару раз была в интернет-клубе, скачивала рефераты, еще в школе. Ее одноклассники ходили в интернет-клуб резаться в игрушки. Лена знала, что там можно было мочить монстров или гонять на тачках по трассе.

  - В интернете сейчас все знакомятся... на специальных сайтах... Терещенко хвасталась, что даже иностранцев цеплять пыталась... Языков не знает - и иностранцев... мандибула...

  Ленка не смогла сдержать смешок.

  - И так упирает, так упирает: никаких мужиков в квартире!.. Ну да, если сама в машинах привыкла...

  - А если у мужика машины нет?

  - Ну тогда и не получит ничего... она мне сама говорила. Она сразу спрашивает: есть авто? И если нет - досвидос!

  - Ну это как-то... несправедливо...

  Лида засмеялась:

  - Простодушная ты, Ленка! В этих делах вообще не бывает справедливости... Я поэтому больше социальными проблемами увлечена... Вот установить справедливость в обществе - вполне реальная задача... В Европе, например, этот вопрос уже решен...

  Губы у Ленки пощипывало от ананаса, поэтому ей приснилась зима - мороз.

  Лида постоянно участвовала во всяких акциях протеста.

  В самом начале учебного года Лидка участвовала в пикете из-за деревьев. За университетским корпусом был небольшой сквер, заросший огромными старыми деревьями, студентов иногда гоняли там на физкультуре. Пошел слух, что часть деревьев хотят срубить, и студенты восстали. Лида написала на листе ватмана лозунги: 'Руки прочь от дубов!', 'Деревья умирают стоя' и прочее. Она и ее единомышленники привязывали себя к деревьям и часами сидели возле них - кто на подстилке из одежды, кто просто на траве. Лена приходила к Лиде с едой.

  - К нам, может, телевидение приедет... - говорила Лида. - Я уже речь заготовила... скажу, что мы не имеем права отнимать жизни, не мы ее давали...

  Лена не выдержала. Эта мысль давно не давала ей покоя:

  - Лид, но они же не живые...

  - Вся природа живая.

  - Лид, ты была в лесу? В лесу жизни много... в каждой травинке, в каждом деревце, в жуках всяких, в птицах... в лесу чувствуешь себя как в переполненном автобусе... по тому, сколько жизней вокруг, сколько душ... а эти деревья... мы тут бегаем вокруг них на физре... ну и занимаемся, опираясь на них... они как снаряды в спортзале... мертвые, неживые...

  - Лен, это наши деревья. И мы не должны позволять кому-то вот так взять и спилить их, поняла? Мы должны за них побороться!

  Деревья все-таки спилили. Два из них оказались внутри выгнившими, пустыми. Лена тогда с ужасом подумала, что если б знала об этом, то никогда бы не стала на опираться на них на физре. А еще, глядя в один из этих пустых, черных изнутри пней, Ленка подумала, что, наверное, с таким деревом в литературе непременно сравнили бы чью-то душу, но, перебирая в уме всех известных ей людей, она не смогла найти никого, к кому бы можно было применить такое сравнение.

  Лида любила красный цвет, даже дома носила спортивные красные штаны. А после того, как один препод поставил ей четверку ('Ни-за-что!' - как по слогам отчеканила она Лене), она окончательно ушла в красное. Сперва долго рыдала, уткнувшись лицом в подушку, а Лена сидела рядом и гладила ее по волосам. А потом Лида как будто что-то вспомнила, сорвалась с места и, даже не надев тапки, прошлепала по полу босыми ногами в ванную, где заперлась почти на час. Лена каждые десять-пятнадцать минут робко стучала:

  - Ли-и-д, все хорошо?

  - Да-да.

  Наконец Лена не выдержала и при помощи расчески, просунутой в дверную щель, сбросила крючок.

  Лидка лежала в ванне, полной ярко-красной воды.

  Лена не помнила, чтоб когда-то до этого так орала.

  - Ты чего?

  Лидка поднялась из воды, на ее белом теле алели, как кровь, капли.

  - Я тоникой волосы покрасила...

  Крик замер в глотке, а потом его медленно, как пробку из бутылки выталкивает давление газа, начал выпихивать смех. Издавая ни на что не похожие хриплые звуки, Ленка присела на бортик ванны.

  Лида стояла в кровавой воде и напоминала какую-то древнюю богиню гнева.

  - Т-т-ты... т-т-ты... т-т-ты... - захлебывалась Ленка. - Т-т-такая... к-к-к-красивая...

  Лидка легонько плеснула ей в лицо водой и засмеялась.

  Красные капли застыли на бледно-голубом кафеле - на стенах, на полу - и на занавеске с пальмами, которой ванна отгораживалась от прочего пространства. Потом Лида еще часа два отмывала ванную от этого всего, напевая себе под нос что-то революционное. (Хотя, когда Ленка прислушалась, оказалось, что это песня группы 'Звери' про то, что надо уходить, чтоб никто не привыкал.)