Три глагола (СИ)

  Следующим вечером Никита позвонил ей. У Лены не ладилось со старославянским. Пытаясь разобраться с законом открытого слога, она сидела над учебником, а буквы, похожие на старинные стулья с витыми ножками, издевательски пританцовывали. Лида была на каком-то собрании, а Терещенко заперлась у себя в комнате и слушала музыку. Это было нетипично для общительной Терещенки, и Лена не сомневалась: она обижается из-за того, что Ленка не дала ей в долг денег. Эх, можно было оторвать от сердца еще сто рублей...

  И тут телефон. Терещенко не вышла из комнаты, поэтому трубку сняла Лена. Обычно, когда Терещенко была дома, девочки к телефону не подходили: все-таки она хозяйка.

  - Здравствуйте, а можно Лену?

  - Никита, это я.

  - О-о, привет!!! Как дела?

  - Старослав учу...

  - Не дается?

  - Ага!

  - А хочешь, я приеду - и вместе поучим?

  - Не-ет, Никит, не сегодня...

  - А в кино со мной пойдешь?

  Что-то было не то в его голосе, что-то некиношное, что заставило Лену сказать:

  - Нет. Прости.

  - А чего улыбалась тогда?

  - Что?

  - А чего улыбалась мне тогда?

  - Что?

  - Любилась весь вечер чего?

  - Просто.

  - Лыбилась и смотрела. Ты в курсе вообще, какие у тебя глаза? Как у этих японских мультиков... Зачем смотреть такими глазами, если не хочешь ничего?

  - Никита, ты... ты неправильно понял... знаешь, у меня... один закон открытого слога в голове...

  - Так я приду, объясню?

  - Не надо! Пожалуйста. Не приходи. По телефону объясни.

  - Лен, ты мне голову не морочь. Ты мне сразу скажи: да или нет.

  - Что?

  - Мы встречаемся?

  - Нет.

  - Ну и ладно. Молодец, что сразу сказала. А то смотрела бы и дальше. А я бы думал...

  - Никит, извини... - Лена чувствовала себя ужасно виноватой. Закон открытых глаз приводил к выпадению слез. - Я не хотела, чтоб так вышло...

  - Ничего, я не повешусь. Все бывает. Не в первой. Счастливо!

  Положив трубку, Лена выдохнула: кажется, уладилось.

  Через полчаса, когда со старославом было покончено, домой уже вернулась Лида и успела попенять Лене за невымытую посуду, телефон зазвонил снова. Это был Никита, и он был пьян.

  - Ле-е-н, ну ты скажи: почему? Почему-у?

  - Я не знаю.

  - У нас в группе двадцать пять долбаных девушек... а я дур-рак...

  - Никит, ну не надо...

  - К-как твой строслав?

  - Сделала кое-как. Сейчас еще Лиду спрошу... она же на втором курсе уже...

  - Так я з-зайду? Я тут, рядом, из автомата з-звоню...

  - Не надо! Никит, иди домой! Холодно же!

  - А т-ты переживаешь за меня, значит? А встречаться не хочешь? П-почему, а, Лен?

  - Иди домой! Холодно! Ты пьяный!

  - Л-лен, я ж нормально встречаться хотел... Туда-сюда... Я ж это... серьезно...

  - Иди домой! - Лена плакала. Захлебываясь от вины и слез, она повторяла только: - Иди, иди...

  - А п-плачешь чего? Л-лен, а?

  - Иди домой! Слышишь?!! Домой иди! На улице... сколько там?

  Лида подсказала.

  - Минус двадцать! Никита, иди домой!

  - Я у д-дома твоего... б-буду ходить всю ночь... впусти меня, Лен...

  - Иди домой!!!

  Он бросил трубку.

  Ленка схватила с вешалки пуховик, но Лидка молнией бросилась к ней:

  - А ну стой! Куда?

  - Ли-ид, он же там, на улице, замерзнет, Ли-ид!

  - Никуда ты не пойдешь! Лучше пусть замерзнет он, чем... мало ли что он с тобой сделать хочет!

  - Ли-ид, ну ты что! Ли-ид! Он нормальный... Я успокоить его хочу...

  - Сиди дома! Тебе еще восемнадцати нет! Я твоим родителям обещала за тобой следить!

  Лидка, с красными волосами, убранными в пучок на затылке, в красных штанах и толстых вязаных носках, на которые были натянуты сланцы, загородила собой проход.

  - Ли-ид, там же холод! Пусть поднимется, чаю выпьет... здесь он мне ничего не сделает...

  В этот момент открылась дверь комнаты Терещенко.

  - Э, э! Я ж вам говорила: в моей квартире - никаких мужиков! И потише уже: мне в пять утра вставать... Не работаете, не понимаете ни хрена... Малолетки!.. Спать идите!

  Лена посмотрела на Лиду. Потом - на дверной проем, в котором скрылась Терещенко. Ей хотелось сказать им обеим - от всего сердца - что-то злое. Что-то такое, от чего они обе закрыли бы лица руками, как будто им выжигает глаза, и заскулили бы.

  Но Лена не сумела.

  Она долго плакала, укрывшись с головой одеялом.

  Потом, когда Лидка уже уснула, Лена выбралась из укрытия и, подкравшись к телефону, как можно тише, как доставала шпаргалку на контрольной, набрала номер Никиты. Всякий раз, когда диск с тарахтением отъезжал, она замирала - вдруг проснется Терещенко? Но все было тихо. У Никиты никто не брал трубку. Лена набрала его номер еще несколько раз. Тщетно. Почему не берут? Может, его родители уже ходят-бродят по темным, холодным улицам и ищут сына? Ее мама и папа поступили бы так...

  Лена забралась в кровать. Она не могла уснуть. Вспомнилось, что в деревне, откуда была родом ее мама, как-то раз один мужичок по пьяни свалился в сугроб и замерз насмерть. А вдруг?