Три года в аду. Как Светлана Богачева украла мою жизнь

«О господи. Слушай, все с ней хорошо, насколько это возможно. Она жива и лечится».

«Что мне с ним делать? Я Свете еще не говорил, что поймал».

Один вопрос лучше предыдущего. Откуда мне знать, что с ним делать?

«А ты уверен, что это он вообще?»

Ян перестал отвечать, а через несколько минут ко мне в комнату постучалась Света:

– Таня, мне написал Ян. Он поймал его, того, который… – раздался Светин голос из-за двери.

– Да. Он мне тоже написал, – крикнула я Свете через дверь. – Ты уверена, что это тот самый?

Света зашла в комнату.

– Ян скинул его фотку, это он.

– Покажешь? – спросила я, резко встав с кровати.

– Нет. Прости, можно я все-таки не буду показывать тебе человека, который меня порезал и изнасиловал. Не хочу, чтобы ты его видела. Как будто тогда эта ситуация станет реальнее, – начала оправдываться Света, убрав телефон за спину.

– А она не реальная? – поинтересовалась я.

– Просто не хочу. Пойми, пожалуйста. Я хочу скорее все это забыть, – заклинала Света.

На самом деле я тоже не хотела его видеть.

– Да, Свет, конечно. Не показывай, – сдалась я.

Мы вышли из моей комнаты на кухню. Я не любила, когда Света долго находилась в моей комнате. Хотелось оставить немного пространства чисто для себя.

– Тут Ян спрашивает, что с ним делать?

– А что, его не обучали, как закон соблюдать? Суд, доказательства, признание, тюрьма.

– Ян хочет его в пресс-хату засунуть, – снова начала разговор Света.

Мне Ян параллельно писал то же самое. Я отвечала ему, что Света ничего этого не хочет.

К сожалению, я читала разнообразные статьи, освещающие полицейский беспредел, и прекрасно знала, что значит выражение «пресс-хата».

– А Ян прям истинный мент, – раздраженно отвечала я Свете. – Лишь бы пытки устроить.

– Он переживает за меня, – пыталась защитить его Света.

– Ну, он молодец. Кумовство – всегда хорошее оправдание. Света, делай что хочешь. Надеюсь, сможешь потом спать по ночам. Ты вроде сама жаловалась на эту систему, и я не могу представить, как тебе больно и как ты хочешь мести, но потакать беспределу – последнее дело, – раздраженно настаивала я.

Меня бесило, что подобное нужно объяснять.

– Да я не хочу, конечно! И мести не хочу. Я вообще его уже простила. Он несчастный человек. Разумеется, все будет по закону.

Я уже устала от этой истории. Как и от всех Светиных историй. Ни моего разума, ни моего сердца уже не хватало переживать весь этот ужас.

– Я горжусь тобой, – сказала я. – Пусть все будет по закону. А теперь можно я поиграю в приставку, прости, я очень устала.

Света кивнула и вышла из комнаты. Вскоре я услышала всхлипы с кухни. Я закатила глаза и ударила кулаком по кровати. Мне стало стыдно, что я сама уже превращаюсь в холодное чудовище. Света же такое переживает! И как только у меня язык повернулся сказать подобное!

Я вышла на кухню. Света плакала, сложив руки на столе и уткнувшись в них лицом.

– Прости. Это было грубо, – тихо произнесла я. – Я правда устала. Это из-за работы, и в игре там босс непроходимый. Это не из-за тебя.

Это была ложь. Однако Света подняла голову и умоляющими глазами посмотрела на меня:

– Танюш, почитаешь мне «Незнайку» на ночь? Это моя самая любимая книжка. Пожалуйста.

– Да, конечно.

Света легла в кровать, я присела на край и начала читать ей с телефона вслух «Незнайку». Всего через две главы Света уснула. Я вспомнила, что раньше я могла прочитать половину книги, пока она не заснет. И обрадовалась, что она засыпает быстро. Еще я вспомнила, что всего полгода назад Света не спала почти вообще. Все время просыпалась с криками и мучилась от кошмаров. Кажется, прогресс есть. И я быстро привыкаю к нему, поэтому надо помнить, что раньше было куда хуже. И что сейчас все не так плохо.

Я вышла на кухню и закурила. Вдруг пришло сообщение от Яна:

«Тань, она попросила осудить его по закону. Она святая».

* * *

Разумеется, ни Лены, ни Яна, ни изнасилования, ни ВИЧ никогда не существовало. Кровь, текущая по Светиным ногам, – самые обычные месячные, все внутренние органы были у нее на месте, а все эмоции и слезы – спектакль. Эта женщина разорвала себе платье, сняла трусы, чтобы кровь от месячных текла по ногам, и приехала в СПИД-центр, куда позвала и меня. И устроила там сцену.

Я иногда вспоминаю людей с сочувственными или злыми лицами, которые сидели в очереди СПИД-центра. Кто-то из них мог быть настоящей жертвой изнасилования, но у Светланы Богачёвой ничего не екнуло ни в голове, ни в сердце. Это был просто очередной спектакль, который разразился в момент, когда показалось, что вот-вот все станет хорошо. Всегда, как только у меня появлялась надежда и я начинала расслабляться, случался новый кошмар, еще ужаснее предыдущего, – хотя, казалось бы, дальше некуда.