Три года в аду. Как Светлана Богачева украла мою жизнь

«Я не знаю как. Все зыбкое и шатается. Я ничего не понимаю. Я помню, что настоящее, но сложно верить. Все сыплется, льется и шатается. Спать невозможно. Путаются мысли, на меня течет потолок. Все хрупкое, зыбкое и не настоящее. Я не знала, что это так сложно. Мне стыдно очень, но я не знаю, как найти реальность. Все растекается, я не понимаю ничего. Все просто не настоящее, холодное, текучее. Помогите. Я не смогу в этом долго пробыть».

«Она действительно сходит с ума? Что это? Шизофрения?» – спросила я.

«Нет. Просто бредит от боли и усталости».

* * *

Света вернулась домой через несколько часов с гипсом на пальце и почти сразу закрылась в ванной. Я постучала ей в дверь:

– Ты в порядке?

– Да, да. Все хорошо, – однотонно отвечала Света. – Да. Да. Все хорошо. Да. Да. Все хорошо. Все хорошо. Да. Да. Все. Хорошо. Да. Да.

Я выбила дверь в ванную. Света сидела на краю ванны. В руке у нее был шприц с неизвестным содержимым. Я выбила из ее руки шприц, быстро подняла его и побежала на кухню. Слила жидкость в раковину и выкинула шприц, как вдруг услышала оглушительный грохот и звон, как будто рушились стены.

Я кинулась обратно в ванную и увидела, что Света лежит на полу, а вокруг нее огромные осколки раковины. Раковина была выдрана из стены, и порванный шланг разбрызгивал вокруг воду. Я быстро перекрыла в трубе воду, идущую к шлангу, и начала поднимать Свету.

Кое-как я донесла ее до кровати. Любопытные кошки и Пепега аккуратно пробирались мимо меня в сторону ванной посмотреть, что случилось. «Чертовы животные, сейчас еще и они поранятся», – подумала я.

Я была рада, что Света отключилась. Это дало мне время и силы трезво оценить ситуацию и подумать, что делать дальше. Я убралась в ванной, вынесла огромные куски раковины на помойку, подмела осколки и помыла полы. Но как бы я ни убиралась, я не могла вывести из квартиры запах медицинского спирта, который уже буквально сводил меня с ума.

Я сидела и пила чай, когда Света очнулась и приковыляла на кухню. Я была очень зла.

– Если ты решила все закончить, зачем я здесь? – тихо спросила я.

– Прости. Я уже почти месяц вижу галлюцинации, – призналась Света.

– Слуховые? – аккуратно уточнила я.

Я старалась говорить со Светой тихо, спокойно и ласково. Я боялась ее.

– Зрительные. Но мне страшно. Если это шизофрения, то я покончу с собой.

– С чего ты взяла, что это шизофрения? – неестественно ласковым голосом продолжала я расспрашивать Свету.

– Она была у моего отца. Как ты помнишь, мой брат Ваня покончил с собой из-за шизофрении.

Я вспомнила про Ваню. Ощущение, будто это было несколько лет назад. А ведь и года не прошло. Света продолжала:

– Мой отец насиловал меня, когда мне было всего три годика, бил Ваню. Он был шизофреником и ничего не контролировал. Больше всего на свете я боюсь причинить боль кому-то из-за своей болезни. Боюсь потерять реальность. Ваня тоже боялся именно этого. И как только он понял, что у него симптомы шизофрении, полез в петлю. И я должна сделать так же.

– Это диагностируется. Иди к психиатру, – устало ответила я.

– Это не шизофрения. Это бред от усталости и постоянной боли.

– Глеб Коганович так же сказал, – вспомнила я.

– Ну, он же в этом специализируется. Танюш, правда, мне сильно легче. Извини еще раз. Видимо, мне нужно было как-то так вернуть себя к реальности.

Я подумала, что мне самой сейчас хотелось бы вернуться в реальность.

– Сейчас у тебя ничего не плывет? – поинтересовалась я.

– Нет. Сейчас все хорошо. Мне нужно как-то отвлечься, здесь тяжело находиться.

Атмосфера в квартире была действительно гнетущая.

– Хорошо, Свет. Давай завтра съездим в парк аттракционов. Ты знаешь «Диво Остров» в Питере?

«Диво Остров» был большим и симпатичным парком с каруселями на Крестовском острове. Света про него не знала, и мне пришлось ей рассказать. Я продолжала предлагать варианты:

– Не хочешь на карусели – там есть большой парк с уточками. Середина лета. Надо выбираться погулять.

– Ура! Уточки!

Света захлопала в ладоши, но это не выглядело весело. Абсолютно безумные глаза и рука, хлопающая другую по гипсу.

– Да, Свет, завтра поедем. Можно я пойду полежу? Мне плохо стало. Обещай, что ничего с собой не сделаешь, – попросила я.

– Конечно, Танюш, отдыхай. Сделать для тебя что-нибудь?

«Выздороветь», – чуть не ответила я.

– Нет, Свет, ничего не надо. Ты тоже попробуй поспать. И главное, с собой ничего не делай!

Я ушла в комнату, и тут же мне начал названивать Глеб Коганович. Я взяла трубку. В телефоне звучало шуршание, и звонок сорвался.