Три грации на обочине

Фактически именно Ольга держала всю группу под открытым небом, действуя четко по инструкции, хотя в некоторых пунктах острая необходимость отпала. Кстати, все заметили, она преобразилась: сделала модельную стрижку, теперь волосы сверху были взбиты, а по бокам облепили скуластое лицо. Коноплева вспомнила и о косметике! Новый имидж украшал ее в некоторой степени, что нельзя отрицать, но если строгая прическа все же придавала женственности, то со стрижкой Оля приобрела типаж закоснелой чиновницы в ответственном кресле.

Здесь же и Павел ходил прогулочным шагом, накинув на голову капюшон курки и глядя исключительно под ноги. После звонка Ласкина Феликс, не вставая с постели, позвонил ему и сообщил, что их ждет еще одна юная дева на том же поле и в том же костюме – ню. Тут и дураку ясно: новый труп, а попался он по закону подлости опять Ласкину, «везет» мужику! Нет сомнений и в том, что новой девой предстоит заниматься Павлу, пришлось ехать, чтобы увидеть собственными глазами труп – это практичней, чем читать чужие впечатления. Он и вызвал тех, кто работает по убийству Анжелы, теперь Оля, кажется, мстит ему, заодно остальным, заставляя мокнуть. Павел услышал свое имя и поднял голову, к нему шел Феликс, перепрыгивая впадины и трещины.

– Отвез мужиков? – спросил Терехов просто так, лишь бы завязать разговор. Феликс не мог не отвезти, сам выступил с инициативой, тем более ему еще и дочь Ласкина предстояло доставить в колледж.

– А ты сомневался? Всех развез, в том числе Настю.

– Ты метеор. И как дела с подшефной? – улыбнулся Терехов.

– Нормально. Представляешь, ее папаша всякий раз мне кулаком грозит, неблагодарный. Я боюсь его.

– Ты боишься Ласкина? Не верю. Что, опер, нравится Настя?

– Допустим. А вы, значит, еще не управились… Коноплева что, препарирует труп прямо здесь?

– Ольга работает…

– Ах, рабо… Хм, СКД, а не работа.

– СКД? Что это?

– Симуляция Кипучей Деятельности. Ладно. – Феликс решительно направился к ней. – Марихуана Каннабисовна, этак ты сгоришь на работе, как жить-то будем без тебя, родная?

– Отстань, – лениво огрызнулась Ольга.

Феликс присел перед ней на корточки и опустил глаза, между ним и Коноплевой лежала мертвая девушка, абсолютно нагая и наверняка убитая так же, как первая. Нет, он не брезгливый, не суеверный, при его-то работе исключается то и другое, однако такое нечасто увидишь, точнее, лично ему не приходилось. За последние полтора месяца две девчонки, две! На одном поле, с одинаковыми признаками… Однако Олю пора гнать отсюда:

– Слышь, мадам Гашиш, скажи честно, ты бы хотела лежать в гробу страшненькой? Она, – указал он подбородком на труп, – точно не хотела бы, а ты ей всю красоту портишь.

– Каким образом? – усмехнулась Ольга.

– Она без тебя пролежала здесь… э…

– Приблизительно двое суток… больше, думаю. Температура меняется, перепады большие, трудно вычислить.

– Больше двух суток! Ее и так подпортило время, а тут еще из-за тебя лежит в сырости, у нее мацерация полным ходом идет. Да она из могилы встанет, чтобы поколотить тебя. Завязывай, Марихуана, живых ты тоже уморила.

– А я закончила, – поднимаясь со скамеечки, сказала Ольга.

– Ой, как мы все счастливы, – съязвил Феликс и тоже поднялся с корточек, бросив через плечо коллегам: – Ребята, труп ваш, пакуйте.

Эх, с каким энтузиазмом кинулись к мертвой девице трое молодых людей, на ходу разворачивая черный мешок и потеснив Феликса, которому пришлось буквально отпрыгнуть в сторону. Он зашагал к Павлу, за ним двинула Ольга, но это была бы не она, если бы не вставила шпильку вредоносному оперу:

– Ты, наверное, думаешь, что ужасно остроумный.

– А разве не так? – наивно поднял брови Феликс.

– Ха-ха… У людей твоего плана самообман часто встречается, но это проходит с возрастом.

Неожиданно он остановился, развернулся к ней лицом и, не повышая голоса – не надо, чтобы их слышали, безжалостно нанес ответку:

– Вот скажи мне, как родному и любимому брату, клянусь, никому не продам: откуда у тебя столько самомнения? И столько злости, а? Вот зачем ты продержала людей, что тебе неясно было? Вези девочку к себе в морг и колдуй над ней хоть до завтрашнего утра, при чем здесь вся группа? Но у людей твоего плана показуха – вторая натура, если не единственная.

Нормально? Разумеется, он раскусил Ольгу, но это не повод хамить, даже допустив, что она чуток перебрала, мужчина обязан не переступать грань. Она ничего не сказала наглой морде с непорочностью в круглых глазах, обошла его и, дойдя до Павла, скороговоркой выдала:

– Я, конечно, извиняюсь, что заставила всех мокнуть и мерзнуть, поверь, не специально. (Сзади ехидно хмыкнуло оперативное чудовище, Ольга будто не слышала, у нее прекрасная выдержка.) Понимаешь, Павел, тело пролежало больше двух суток в этой среде, оно… как бы это сказать… привыкло к определенным условиям, но стоит его перевезти ко мне, где совсем другая среда и температура, может наступить непредсказуемая интенсивность разложения. Просчитать все минусы невозможно, поэтому я хотела установить предварительную причину смерти прямо здесь.

– Вот как. И что скажешь?