Три Ярославны

   — Скоро же ты сам забыл того, кого звал первым другом! — И, повернувшись, идёт прочь, но Рагнар мягким прыжком рыси снова её настигает:

   — Пусть так, но не ты ли первой предала Харальда?

И, видя, что Эллисив споткнулась, как подшибленная его словами, он продолжает:

   — Одним грехом мы грешим, Ярославна, но он и связал нас навеки, и отныне едины наша судьба и престол!.. Доверься мне, как доверился твой отец, и я всю Норвегию с Исландией положу к твоим ногам, несравненная Эллисив!

Эллисив бессильно молчит с запрокинутым взором, словно у неба моля избавления, а Рагнар подползает к ней на коленях и обнимает её ноги. И жарко шепчет:

   — О, Эллисив, сколько лет я ждал этого дня! Сколько лет молчал, не смея сказать, как прекрасно лицо твоё, как гибок стан, как величава поступь и царственна твоя острая речь...

И тогда Эллисив, собрав силы, отталкивает от себя Рагнара, и в руке у неё Рагнар видит блеснувший нож:

   — Ну так знай, что не один язык остёр у Ярославны!

И с такими словами Эллисив замахивается на Рагнара ножом.

Но в это время издалека, где течёт Днепр, вдруг слышится звук рога. И повторяется троекратно, всё громче.

Тогда Эллисив подбегает к окну и видит, что из-за речной излучины выплывает ладья под парусом, на котором изображена всадница на белом коне.

И Эллисив, забыв о Рагнаре, в радости бежит по дворцовым палатам и лестницам, крича:

   — Вернулся! Вернулся!

И никто толком ничего не успевает понять, а Эллисив уже выбежала из дворца и несётся по городу к воротам.

Теперь скажем о Харальде. Он стоит на корме ладьи и видит, как на тот же крутой обрыв, где он последний раз видел Эллисив, выбегает женщина.

Харальд велит гребцам:

   — Быстрее гребите!

И правит рулевым веслом к берегу. И у берега мелко, и гребцы поднимают вёсла. А женщина тем временем сбегает вниз по тропинке, и Харальд узнает Эллисив.

Тогда Харальд, перебежав по поднятым вёслам от кормы к носу, прыгает в реку и идёт к берегу. И они с Эллисив останавливаются друг против друга и молчат.

Харальд говорит:

   — Ты так спешила, что, похоже, у тебя припасено для меня ещё одно острое словечко.

Эллисив говорит:

   — Много, Харальд, слов у меня есть для тебя.

Харальд отвечает:

   — Говори, не скупись.

Эллисив говорит:

   — Хочу вначале тебя послушать.

Харальд говорит:

   — Боюсь я, по правде, начинать с тобой разговор.

Эллисив говорит:

   — Врагов не боялся, с каких пор слов бояться стал?

   — Врагов у меня много осталось, — отвечает Харальд, — твои же слова как петля, а мне жизнь ещё нужна.

Тогда Эллисив говорит:

   — Не бойся, Харальд. Свою петлю ты на меня накинул, и дороже её нет на свете.

Тут она снимает платок с шеи, и Харальд видит на Эллисив золотое ожерелье, которое послал ей с купцами. И тогда всё понимает Харальд, и подходит к Эллисив, и обнимает её как невесту, — а нам здесь больше делать нечего.

Мы же скажем о Рагнаре, что он бежал вместе с множеством людей туда, где причалила ладья. Здесь он увидел, что на самом деле Харальд вернулся из Гардарики, и лицо Рагнара стало сизым от страха. Рагнар поворачивает обратно и бежит куда глаза глядят, подальше от города.

Тут сильный ветер подул и нагнал тучи. Рагнар бежит под дождём, и дорога приводит его к холму, где стоит сухое дерево, и Рагнар узнает место, где он бился с Чудином.

И тут Рагнару видится, что встаёт на дыбы с холма серый конь, а ростом конь с полнеба, и ржание его подобно грому. Тогда Рагнар в страхе прижимается к сухому дереву. И в тот же миг сильная молния освещает всё вокруг и делается темно, как если бы видящий это вдруг ослеп от яркой вспышки.

Когда же тьма прояснилась, свершилось великое чудо: сухое дерево покрылось листвой. А от Рагнара осталась только тень на зелёной траве. Но скоро и её дождь смыл с лица травы, не оставив следа.

И вот через какое-то время Харальд собирается снова в дорогу, и люди его снаряжены, как надлежит воинам, выступающим в поход, Вальгард-ярл и Кнут уже на конях, и конь Харальда ждёт седока. На крыльцо проститься с Харальдом выходят Ярислейв с Ингигерд, Илларион и вся семья конунга.

Харальд говорит:

— Пора мне, конунг, каждый час дорог. Благослови.

Ярислейв говорит:

   — Иди, Харальд, а благословение моё тебе такое: победив Свейна, правь как мудрый властитель, раздоры пресекай, лжи остерегайся, будь милосерден, старых чти, как отца, а молодых — как братьев, а паче всего — не поднимай меча на соседей своих, и тогда пребудет мир и благоденствие в твоей земле.

Ингигерд говорит:

   — Славу рода нашего возвысь над всем Севером.

   — Время же скорое придёт, — говорит Ярислейв, — береги и люби жену свою и внуков наших.

И конунг ласково смотрит на Эллисив, стоящую с ним рядом, а Илларион говорит:

   — С Богом, братие.

   — Прощайте, конунг и княгиня. До свидания, Эллисив, — говорит Харальд и вскакивает на коня, и дружина Харальда трогается за ним, а колокольный звон над Киевом провожает их в дальнюю дорогу.

Тогда вдруг Эллисив оборачивается к конунгу и говорит:

   — Отец, для того ли я годы ждала, чтобы вмиг расстаться? Матушка, разве не удел возлюбленной быть с любимым и в радости и в беде?

Ингигерд смотрит на конунга. А тот обнял дочь и говорит: