Три имени вечности

– Ну я и попытался это сделать… – Эйтор задумался, вспоминая. – Вижу, что к сердцу подходит несколько каналов – есть потолще, есть потоньше. На них еще утолщения такие есть… эээ.. по форме как… как маленькое веретено… А там, где каналы с сердцем соединяются – там они расширяются.

– А сердце?!

– Ну… и сердце тоже светится, пульсирует… Я же вижу, что оно энергию в каналы подает, но там на выходе главного канала словно сияющая зеленая пробка образовалась. И все увеличивается и увеличивается она, а сердце все слабее и слабее бьется... Я вспомнил вдруг, что одна из основных точек энергетической сети находится возле последней фаланги мизинца левой руки – прямо возле ногтя. Она что-то вроде ключа… так ярко засветилась желтым светом… Я и стал надавливать на нее пальцами.

Эйтор рассмеялся, что-то вспомнив:

– Да… Я нажимаю на ту точку и вижу, что это надавливание не очень-то и помогает, тогда я взял и даже прикусил это место зубами. И тут сердце – раз! и завелось, а пробка-то и пропала… Но выглядел я, наверное, как идиот…

– Да ладно, ничего такого особенного никто о тебе и не думал, мы все были поглощены процедурой реанимации. Ну а когда все закончилось, все вздохнули с облегчением и разошлись по своим делам.

В этот момент из лабиринта улиц Глеб и Эйтор вышли к неширокой речке, берега которой были забраны в бетон и камень. Казалось, что река, как человек, руки которого скованы кандалами, пытается вырваться из навязанного ей русла, ускользнуть на волю и течь свободно, как было заложено в нее природой.

Эйтор, вздохнув, сказал задумчиво:

– Бедная… Заковали тебя, заставили тебя течь по прямой линии. Эх, в точности прямо как нас!

Они, погрузившись каждый в свои мысли, неторопливо пошли по узкому тротуару вдоль широкой автомобильной дороги, по которой изредка с ревом проносились на высокой скорости дорогие автомобили.

– О! Гляди-ка! А это что такое? – Глеб, махнув рукой, указал Эйтору на обнесенное кирпичным забором, сложенное из красно-коричневого гранита здание кубической формы. На углах плоской крыши были сооружены позолоченные башенки, а на фронтоне укреплены буддийские символы – похожее на корабельный штурвал колесо сансары и две глядящие на него лани.

– Это буддийский храм, дацан. – Эйтор оживился. – Надо же, я совсем из виду упустил, что он тут! Я этот район не очень хорошо знаю. Приезжал сюда на метро несколько раз. Вон, гляди, наверху дхармачакра, колесо сансары.

Эйтор и Глеб подошли ближе. Покрашенные в коричневый цвет железные ворота оказались запертыми на висячий замок, но калитка была открыта. На решетке ворот в разных местах лежали покрывшиеся кое-где ржавчиной монеты. Они вошли в маленький заснеженный дворик перед входом в храм. В дворике росло несколько деревьев, увешанных яркими разноцветными флажками и мандалами. На выкрашенных в красный цвет деревянных молитвенных буддийских барабанах, установленных под навесами во дворе, белой краской были написаны мантры. Друзья три раза обошли здание по направлению движения часовой стрелки, кладя на выступы его углов монетки и вращая молитвенные барабаны. После третьего круга они снова оказались во дворике дацана возле закрытого на замок входа в здание и обнаружили, что находятся во дворе не одни. Стройная молодая женщина, сложив у груди ладони и склонив голову, стояла у входа в храм.

Эйтор толкнул Глеба локтем и тихонько зашептал:

– Это она! Точно! Гляди, Глеб, это переводчица! Та самая!

И вправду, это была та самая переводчица, которую они недавно видели в спортивном зале. Глеб, ни секунды не колеблясь, подошел к ней и сказал:

– Здравствуйте! Не ожидали мы вас тут встретить.

Она мгновенно обернулась к нему, и лицо ее выразило удивление. Однако во взгляде ее не было никакого испуга. С любопытством она рассматривала друзей несколько секунд, а потом протянула руку для рукопожатия – сначала Глебу, а потом Эйтору:

– Меня зовут Юми.

Друзья осторожно пожали тонкую, цвета белого китайского фарфора, казавшуюся очень хрупкой кисть ее руки, на безымянном пальце которой было надето изящное золотое кольцо с нежно-голубым сапфиром. Такими же утонченными были и черты лица Юми, а огромные карие глаза смотрели открыто и спокойно. Ее взгляд заливал все вокруг каким-то неземным светом, в котором хотелось находиться бесконечно. Одетая в свободный светло-серый брючный костюм, она выглядела совершенно непринужденной, как видно, ощущая себя в полной безопасности. Чем-то неуловимым она напоминала девушек – персонажей японских аниме или манга. Даже прическа ее, казалось, была словно стилизована под этот образ.

«Наверное, она фанатка аниме», подумал Глеб, но почему-то эта мысль, мелькнув, исчезла в небытие. Не уходило никуда только тончайшее чувство недосказанности, необъяснимый свет ее глаз все так же освещал их, а ее мелодичный, льющийся голос завораживал и увлекал за собой.

По-русски она говорила с небольшим акцентом, но очень правильно подбирала слова и разговорные фразы.

– Что вы тут делаете? Вы буддисты?

Обрадовавшись, что их не оттолкнули, Глеб охотно заговорил: