Три кита

Как известно, самая распространенная работа в этих солнечных местах — в сфере обслуживания. Жена устроилась в пищеблок пансионата. Богдану пришлось оставить профессию электрика, которую сразу после войны получил в ФЗУ. И хоть зарплата массовика не решала всех проблем, преимущества первое время были налицо: тепло и весело. Однако очень скоро напасть пришла «новым образом», зайдя с другой, нежданной стороны. Рано лишившиеся родителей, они с женой вскорости узнали, насколько сильны бывают фамильные узы, школьные дружбы, земляческие знакомства, и что, в принципе, все люди — братья. Вал летних гостей захлестнул Богдана. Непрошеные квартиранты занимали все помещения, во дворе ставились палатки. Семья хозяев вынуждена была на лето переселяться во флигель. Гости уезжали и приезжали, передавая друг другу комнаты, домашнюю утварь, ключи. Находились такие, которые умудрялись сдать какое-либо помещение дома следующим «знакомым» или «родственникам», получив за это плату, согласно действующим для сезона расценкам. В июле хозяев трудно было отличить от гостей. Иногда Богдану, в минуты, когда приходилось перешагивать через загорающих прямо во дворе, приходила мысль: а не должен ли он кому-нибудь за свое бесконечное проживание во флигеле?.. Конечно, это были сарказм и скорбная ирония, горечь от которых способствовали вызреванию мысли: опять пора в поиски воли и доли, пришла пора менять дислокацию. К тому времени через караван-сарай Богдана прошло отпускным курсом много людей, выходцев из разных точек страны, от Бреста до Находки, от Кушки до Шпицбергена, — достаточно для того, чтобы уже накопилась достаточно объемная информация: где, что и почем. Одной из территорий, где по редким, но убедительным рассказам есть «беспроигрышная вотчина с неиссякаемой денежной жилой», был Крайний Север.

Сюда, в край полярных сияний и дешевого пантокрина, и подался наш уже пожилой Одиссей, минусуя себя от своей ячейки общества, от жены и детей, оставляя Черноморскую обитель только для отпускных наездов. К тому времени реальная ценность главы семейства для остальной части «ячейки» окончательно обозначалась и отсчитывалась исключительно в материальных эквивалентах, поэтому у Богдана здесь, на Севере, не было проблемы «воссоединения» с семьей. Формула успеха, как он говорил, упростилась: получи зарплату — отошли перевод. Оказалось, что решение данной нехитрой формулы имело в результате потрясающий взлет котировки главы семейства в глазах жены, детей и подраставших внуков. Успех, который, — со вздохом констатировал Богдан, несколько противореча сообщенному о себе ранее, — пришел только «в окончательно зрелые годы». И теперь Богдан черпал вдохновения для скрашивания тундровой повседневности единственно из нафталиновых полотен своего богатого прошлого.

Причем, тема взаимоотношения полов осеняла его наибольшим творческим вдохновением.

— Жена, Вася, она — как заземление. А ведущая роль должна принадлежать — кому?

— Кому, — мужу, конечно. — Это простой для Васи вопрос, он хототнул и качнул головой: дескать, что за вопрос такой простой.

— Молодец, Вася. Молодец. — Богдан снисходительно покивал: то ли еще будет. — Конечно, мужу. Тебе, то есть. Ты, если правильно подходить, возле жены, по идее, — как фаза около надежного нуля. Говоря нашим с тобой профессиональным языком. Но тут, главное, не коротнуть и окончательно не занулиться. Вообще, мужика, Вася, можно сравнить и с конденсатором тоже. Ему, в образном смысле, разрядка нужна. Вот я, к примеру, когда трудился массовиком, как говориться, затейником на Черноморских берегах. Эх-ма!.. Трудился буквально в поте лица.

Богдан на несколько секунд уронил в ладонь лицо, которое, по версии рассказчика, часто покрывалось трудовым потом, и остановился в центре комнаты. До этого он возбужденно мельтешил в своем классическом кружении:

— А кругом, — он развел руки в стороны, — сам представляешь, прекрасная половина человечества… Вся в плавочках да шортиках. Жизнь обнажена, жизнь, как говорят драматурги, — в бикини. Отказывать себе — значит глумиться над прекрасными порывами природы. Запросто может произойти безвозвратный пробой жизненно-важных обкладок конденсатора. Даже супруга потом не спасет со своим глухим заземлением. Резонный вопрос: в чем выход? А выход, Вася, в кон… нет, совсем не то, что ты подумал: в конспирации. Способов — великое множество, целая подпольная стратегия. Поэтому, чтобы беседу не засорять, — всего один пример из этого неиссякаемого реестра… Одним словом…

Богдан прекратил хождение и возвратился на свой «топчан». Глядя перед собой невидящими глазами, засучил трико до коленок, как будто предстояло преодоление какой-либо водной преграды. Может быть, ему вспомнился морской берег, и операция с брючинами была безотчетной.