Три кита

— Вот, Вася, это ты к чему сказал? Я вот твою фразу — и так, и эдак прикладываю, — никуда не пришивается.

— Все пришивается. Побольше б таких комплексов. А если б — по языку какой-нибудь подковой?

— Эзоп ты, Вася, Эзоп. В крайности впадаешь: иногда, вроде, простой, а иногда — Эзоп. Даже я тебя не всегда понимаю.

— Сам ты Эзоп старый, — без всяких эмоций заключил Василий.

— Ты на возраст с отрицательной точки зрения не смотри, — опять предостерегающе выставил вперед палец Богдан. — Старый конь борозды не портит!.. У старых коней еще поучиться нужно! — Богдан зевнул.

Переход на общие фразы обычно сулил скорое окончание беседы и отход ко сну.

Как зритель, я достаточно много узнал о моих героях. Кое-что они поведали мне лично. Это случалось, когда один из них временно отсутствовал в вагончике. В такие минуты мне доводилось видеть буквально раздавленного своей печалью Васю и почти серьезного Богдана. Оказавшись вместе, они переворачивались, по терминологии Богдана, до неузнаваемости. Богдан становился великовозрастным полугородским ёрой, а Василий — бесстрастным деревенским детиной.

Однажды Богдан принес мертвого зайца с жуткими глазами, похожими на черные перламутровые пуговицы. Бросил тело у порога. Заговорил рассержено:

— На, обдирай сам. Вася, я больше петли ставить не буду. Сначала ставишь, как дурак. Потом придешь, а он живой, зараза! Нет чтобы головой влезть куда полагается, так все норовит то лапой пойматься, то всем туловищем. А начнешь душить — орет, как ребенок!.. Тьфу ты!

Вася послушно взял зайца и понес в тамбур, бурча под нос:

— Петлю надо ставить правильно, Аполлон! — Вася, видимо, иногда использовал лексику Богдана. — Чтобы раз и навсегда. Все игрушки играешь, — а кто-то мучается.

— Нет, всё! — не слушал Богдан. — Завязал. А то еще в столовую принесешь от чистого сердца, а повара носы воротят: ты его сначала обдери, ты его то, ты его сё!..  Ага! Фиг вам, сами тогда обдерем и без посторонней помощи употребим.

Уже ближе к полночи мы ели тушеную с картошкой зайчатину. Признаться, я за всю жизнь так и не понял вкус дичи. Предпочитаю что-нибудь попрозаичнее. Кролика, например.

Богдан, весь в коричневом соке от темного заячьего мяса, сетовал на отсутствие в тундре «какого-нибудь» захудалого гастрономишки и нахваливал Васин «шулюм». Он то и дело косил по сторонам, явно его мучили какие-то сомнения. Наконец он отложил ложку в сторону и, виновато моргая, пожаловался мне:

— Язва. На Севере обострилась. На «Земле»-то я ее спиртом прижигал. Доставал медицинский чистячок — и вовнутрь. Помогало. А здесь вот, за неимением… Нет, иногда, конечно, в город гонца посылаем. Но быстро кончается, во-первых. Во-вторых, начальство не приветствует — трасса!..

Василий его ободряюще прервал:

— Да ладно, чего уж там, все свои, не стесняйся, язвенник. Прими «нарезного».

Богдан проворно заскочил на кровать, которая, как всегда, служила ему стулом, умело прошел, как цирковой лилипут по батуту, к противоположной дужке и снял с полки початый флакон тройного одеколона. Изящно чиркнул большим пальцем по колпачку, который юлкой слетел с резьбы и упал в ловко подставленную ладошку фокусника. Быстро вылил содержимое в кружку. Изобразив на лице борьбу с брезгливостью и скороговоркой позавидовав нам, более здоровым людям, ухнул «тройник» молодецким залпом с запрокидом головы.

— Фу, прижгло. Полегчало, ништяк! — поделился он через минуту, влажно моргая и удовлетворенно закусывая.

— Еще бы, — хмыкнув, согласился Василий, не поднимая головы.

— Самое главное — вкусно, — Богдан отдал должное и повару за свое удовольствие. — Ты, Вася, я подозреваю, часто дома, на «земле», то есть, кашеваришь, а? — В вопросе угадывалось начало интересной для Богдана темы. — Наверное, жену на пушечный выстрел к печке не подпускаешь, а?

— Да нет!.. — борясь с гордостью, отпирается Вася, опрометчиво откликаясь на провокационный комплимент. — Только если на рыбалке, там, на охоте. А дома — нет. Хотя, когда малая прихварывала, жена возле кроватки всё… Тогда — было немного. Я, вообще-то, много чего могу: суп, щи, кашу — это без разговору. Я даже плов умею, в армии Ахмет один научил.

Богдан удовлетворенно закивал. Вася попался. Больше от него пока ничего не требовалось. Теперь очередь за Богданом.

Богдан закончил есть, облизал ложку, тщательно вытер подбородок и пальцы, смачно закурил. И начал обстоятельно: