Три короба правды, или Дочь уксусника

– Несправедливо устроен этот мир! Я за женой взял пятьсот рублей, в аккурат все на свадьбу и потратили. Теперь ее даже за двадцать рублей никому не пристроишь. А Лисаневичу все впрок! И тетка у него в замужестве за министром двора, и жену свою господину Витте за двадцать тысяч продал. Потому что она жидовка, на них всегда спрос есть, хоть в борделе, хоть в высшем обществе. Вот хотя бы взять случай с тем приставом, что во втором участке Рождественской части прежде служил…

– Все, пришли, – оборвал его Жеребцов. – Василий, поди, узнай у дворника: на месте ли жильцы.

Агент ушел и вскоре вернулся с докладом, что жильцы отсутствуют уже четыре дня.

– Арест пока отменяется, можете идти, – сказал Жеребцов штабс-капитану. – Будем засаду оставлять. Василий, пошли.

Колчак с городовыми отбыли в участок, а Жеребцов пригласил управляющего и вместе с ним, двумя своими агентами и дворником поднялся на четвертый этаж. Управляющий открыл дверь номера, снимаемого подозреваемыми, и Жеребцов вошел внутрь. Это была довольно приличная комната чулком, пропахшая карболкой, с двумя ржавыми железными кроватями, на которых были брошены умеренно замасленные и плоские как доски полосатые тюфяки, набитые соломой. На столе у окна стояла керосиновая лампа с закопченным стеклом, стопка старых газет и две немытых оловянных миски. На гвозде, вбитом у дверей, соединявших эту комнату с соседней, висело длинное серое суконное пальто.

– Татарин рублей пять за такое даст, – сказал Жеребцов, проверив карманы, в которых ничего не оказалось.

– Чемодан будем вскрывать? – спросил Василий.

– Да надо бы.

– Странные они какие. Вон у печки онучи сушатся, никогда не видал прежде онучей из кашемировой ткани.

– Кто-то идет, ваше благородие, – доложил дворник.

– Все в комнату! – велел Жеребцов. – Василий, закрой дверь.

В комнате наступила тишина, слышно было только, как мыши шуршат под полом, да всхлипывает простуженным носом управляющий. В коридоре раздались шаги и замерли у двери. Человек осторожно постучался и приоткрыл дверь. В тот же миг оба агента наскочили на него и повалили на пол.

– Это ваш жилец? – спросил Жеребцов у управляющего.

– Нет, впервые вижу, – ответил дворник на вопросительный взгляд управляющего.

– Ты кто таков? – Жеребцов поднял пришедшего с пола.

– Приказчик купца Прорвина, из галантерейной лавки на Английском.

– И чего тебе здесь надо?

– Вот-с, подношения к празднику от хозяина велено доставить. – Приказчик раскрыл бумагу: в нем был отрез хорошего сукна на брюки.

– Ничего не понимаю, – сказал Жеребцов. – Ты по какому адресу шел? Может, ошибся?

– Да не первый раз хожу. Господин дезинфектор обещали в январе не прыскать.

– Так холера ведь кончилась!

– Никак нет-с. У нас в Коломне до сих пор-с. Когда бы не господин Фаберовский, половина народу бы перемерла.

Приказчик перекрестился.

– Действительно, вот и гидропульт, – сказал Василий, заметив под столом медный цилиндр с большой цифрой «62», выведенной красной масляной краской. – Поэтому и карболкой пахнет.

– Так говорите: у вас в Коломне все еще холера? – хмыкнул Жеребцов. – Ну что ж, ступай. Скажи хозяину, что передал благополучно. Надо будет после праздника в Санитарную комиссию запрос сделать об обоих дезинфекторах.

Приказчик, почесывая в затылке, ушел, и вместо него немедленно явился другой, на этот раз с сахарной головой и коробкой чая.

– У вас тоже холера? – спросил Жеребцов.

– Да по всей Коломне холера!

– С чего вы взяли?

– Это всем известно. Мой хозяин еле господина дезинфектора уговорил в ноябре попрыскать. Тоже говорил: «Нет холеры, кончилась!» А как с благодарностью подошли, тут и выяснилось, что ничего и не кончилась. Специально скрывают, чтобы летом потом больше цену содрать! Летом-то от карболки вонища – не приведи Бог, никто и в лавку не войдет, а сейчас вроде и ничего, терпеть можно. Да и слух пошел – у кого в лавке воняет, там холеры точно нету.

– Бу! – сказал Василий. – Летом дезинфекторы брали, чтобы не прыскать, а эти зимой берут, чтобы прыскать! Ну, народ!

– Ставь свой сахар и иди! – махнул рукой Жеребцов. – Будем ставить засаду. Так что ты, Василий, я вижу, с голоду здесь не помрешь. Соседняя комната свободна?

– Выселим, – сказал управляющий. – Там двое студентов, мне уже за месяц задолжали. Прямо сейчас и выселим.

– И протопите, – сказал Василий. – Задубеешь там в нетопленном.

– Эта дверь открывается? – Жеребцов подергал за ручку двери, ведущую в комнату студентов.

– Никак нет-с, отродясь не открывали. Там и замок уже заржавел, наверное.

– Надо смазать. И ключ отдать Василию. Ты, Василий, если что, дашь знать Лисаневичу через дворника, я пристава предупрежу. А вы, сударыня, из какой лавки?

– Он так молод, ваше превосходительство, – всхлипнула дама, заглянувшая в этот момент в комнату.

– Кто вы такая? Что вам здесь надо? Ставьте свои подношения на стол и ступайте, нам некогда.

– Как?! Подношения?! Я так и знала, что здесь нельзя без подношений! И сколько же нужно господину директору Департамента полиции?

– Что?!

– Мне сказали, что здесь можно найти господина директора… – залепетала дама.