Три курицы на Плющихе

Константин обернулся, оценил внешние данные приблизившегося мужчины и призадумался. На данный момент он не связан был с Ириной договором, кроме того, Яков был совсем не похож на Ирининого мужа, поэтому Константин только пожал плечами.

– Я позвоню в агентство и сама с ними разберусь, – сказала Ирина, грозно глядя на Катю, высовывающуюся из окна. Катька делала виноватое лицо, складывала губки бантиком и прижимала руки к груди, что должно было означать, что она хотела как лучше, а получилось как всегда.

Вдруг глаза у нее стали круглыми от удивления. Катька заморгала часто-часто, потом вытянула шею. На лице ее была написана самая настоящая паника. Ирина, чувствуя уже, что случилось непоправимое, оглянулась и замерла.

– Какая встреча! – поприветствовал ее муж. – Дорогая, у тебя возникли сложности? А, понял, ты запуталась в собственных мужиках. Бывает, знаешь ли, такое невезение: кто-то перепутал время, кто-то попал в пробку, вот они и явились к тебе все вместе. Это даже хорошо, теперь они будут иметь представление о существовании друг друга, а также о твоей потрясающей любвеобильности.

– Да замолчи ты! – выкрикнула Ирина.

Ей было ужасно неудобно перед Яковом. Она-то старалась произвести на него приятное впечатление и, кажется, преуспела в этом! Да, она пыталась убедить его, что кинокомпания не прогадает, купив шесть ее романов, и если сериал получит высокий рейтинг, они и дальше станут плодотворно сотрудничать, поскольку Ирина работает чрезвычайно быстро и качественно.

– Почему, интересно, я должен молчать? – издевательским тоном продолжал муж (бывший, черт бы его побрал). – Мне в отличие от тебя скрывать нечего. Лгать и изворачиваться мне не нужно, я приехал навестить тебя и детей и вот какую картину здесь застаю. – Он красноречиво развел руками.

Андрей Снегирев был сегодня в самом скверном настроении, поскольку дело о наследстве умершего троюродного дядюшки он безнадежно проиграл. Русские родственники вовремя подстраховались, да еще, не стесняясь, высказали ему все, что думают о некоторых господах, которым мало безбедной жизни в Англии, так они еще норовят ухватить кусок в России. Недовольство это вкупе с ревностью к жене заставило его забыть о приличиях и устроить безобразную сцену прямо на улице.

Ирине показалось, что, пока муж говорил, на лице Якова нарисовалась презрительная ухмылка. Презрение, безусловно, было, но относилось оно, само собой, к этому жалкому типу, который вместо того, чтобы навести порядок в семье без посторонней помощи, позорит женщину и устраивает скандал на глазах у всех. Ирина же отнесла эту ухмылку на свой счет. Все ясно: теперь он посчитает ее легкомысленной женщиной и не станет заключать с ней контракт. Завтра ее выгонят со студии взашей!

И виноват в этом будет он, вот этот человек, за которого она на свою беду девятнадцать лет назад вышла замуж. Где были ее глаза, почему она не разглядела его раньше? Почему не разорвала с ним отношений, когда он уехал, ведь знала же, что ничего у них больше не склеится? И вот теперь, когда она самостоятельно преодолела все трудности, нашла работу, преуспела, когда ей повезло встретить продюсера, который заинтересовался ее романами, этот тип, бывший муж, встрял со своими дурацкими обвинениями и все испортил!

Ирина сжала зубы, решительно отодвинула попавшегося на пути Семиренко, шагнула к мужу и с размаху двинула его кулаком по скуле.

Сама того не зная, она нанесла удар по всем правилам боевого искусства – завела руку назад, потом размахнулась всем корпусом, рывком перенесла тяжесть с правой ноги на левую и влепила кулаком аккуратно в челюсть с левой стороны.

Удар был хорош. Бывший муж от него отлетел метра на два и летел бы дальше, если бы у него на пути не случилась стена дома. Он медленно сполз по стене на асфальт, да так и остался там, вылупив глаза и разинув рот.

– Опа! – громко восхитился Константин. – Вот это удар! Вот это женщина!

– Ой, – проскрипел Семиренко, потирая лоб, – я, пожалуй, пойду. Мне бы кого поспокойнее…

– Идем, Лаврентьич. – Константин весело хлопнул его по плечу. – Мы им тут без надобности, она с этим козлом и так уже разобралась.

Он сунул Семиренко в свои «Жигули» и уехал.

– Яков, едем и мы, я вам все по дороге объясню! – крикнула Катя, не выходя из машины.

– Какой типаж, – в полной прострации бормотал Яков. – Какая экспрессия! Снимать! Немедленно снимать!

Яков поглядел на Ирину затуманившимися глазами и сел в машину, понукаемый Катей.

Ирина вздохнула и поглядела на мужа. Он громко сглотнул и потрогал руками челюсть. Челюсть вроде бы функционировала, но скула распухала на глазах.

– Ира, – заговорил муж, пряча глаза, – что ты так горячишься? Конечно, я согласен на развод и не стану претендовать на квартиру. Но зачем же так волноваться, ведь можно было по-хорошему обо всем договориться, мы интеллигентные люди все-таки…

Ирина бросила ему свой носовой платок и скрылась в подъезде.