Три лица Януса

…Старый Кранц сидел у окна на кухне, посасывал трубочку, поглядывая на суетившихся у плиты невесток, и ждал, когда стемнеет, чтобы отправиться в лес к тайнику. Он давно хотел поймать, наконец, того типа, который вот уже третью неделю берет из тайника продукты.

Мысль о создании надежно укрытого запас продуктов пришла к Кранцу еще летом, когда старый егерь окончательно убедился в том, что война проиграна. Впрочем, Кранц никогда не верил этому крикуну-ефрейтору. Не то чтобы старик был антифашистом, политики он всегда сторонился, но считал надежным лишь тот кусок хлеба, который сотворен своими руками. А если б его сыновья остались с ним вместе и работали бок о бок, то кусок Крайнева хлеба увенчивал бы приличный слой масла. Такая была у Кранца философия, и ничего ему не надо было чужого, лишь бы не отобрали свое. А у него отняли сына, который уже не вернется, второй сидит в Кенигсберге или в Пиллау, Кранц точно не знает. Сосед Шмидт говорил, что видел Рудольфа в кузове грузовика в тамошних краях. И писем Рудольф почему-то давно не писал. Последнее было из Венгрии, а вот, оказывается, он здесь, в Восточной Пруссии. Может быть, обознался старый Шмидт, Фриц ведь ровесник Кранца, он всегда был подслеповатым, даже в детстве. Но, может, и вправду видел Рудольфа. Говорил ведь целенляйтер Ганс Хютте, что если русские придут в Восточную Пруссию, защищать ее земли будут те, кто здесь родился. Но почему до сих пор нет писем от Рудольфа?

Тайник Кранц устроил надежный. Запас продуктов никогда не помешает, ведь семья у Кранца большая, а реквизиции уже начались… Попробуй откажи тому же Хютте, ведь он для доблестной армии фюрера старается, ничего тут не скажешь поперек. Но скоро придут русские, а в том, что они придут, Кранц давно не сомневается. Им тоже нужно кушать. Подавай, скажут русские, старый Кранц все, что у тебя есть съестного. Чем он накормит тогда внучат и невесток, да и старуха, хоть и не встает, но есть тоже просит…

Кранц раздраженно засопел: «Кто бы мог это быть? На проделки зверя не похоже — берет аккуратно. Человек?» Но Кранц знает людей — человек забрал бы все. По крайней мере столько, сколько можно унести на себе. А здесь трижды замечал Кранц недостачу, но взято было всего понемногу. Сегодня, когда стемнеет, он попробует раскрыть эту тайну. Ночь будет метельная, самая подходящая для того, чтобы шарить по чужим тайникам. Да и Кранцу, впрочем, следует остерегаться. В его расчеты совсем не входит посвящать в эту тайну не только соседей, но и своих домочадцев.

У плиты вполголоса переругивались женщины. Старик поднялся, глухо буркнул, чтобы перестали ссориться, снял со стены ружье и направился к выходу. Отворив дверь, он вышел на крыльцо и зажмурился. Метель швырнула в лицо старику добрую пригоршню снега и торжествующе захохотала за углом дома.

Снег был глубоким, и Кранц с запоздалым сожалением подумал, что зря не взял он лыжи. Держа ружье под мышкой, старик тяжело ступал по глубокому снегу. Вскоре, облепленный снегом с ног до головы, он стал похож на Деда Мороза.

В лесу идти было легче, и Кранц зашагал быстрее.

Километра через полтора старик свернул направо и стал спускаться в глубокий, заросший кустарником овраг. На самом дне его под корнями двухсотлетней липы, окруженной густым молодняком, находился тайник с продуктами. Осторожно раздвигая ветки, Кранц почти ползком добрался до тайника и сразу увидел, что опоздал. Неизвестный уже побывал здесь.

Старик крепко выругался и вдруг заметил след, наполовину заметенный снегом.

— Теперь ты не уйдешь, молодчик, — вслух сказал Кранц.

Он вновь замаскировал вход в тайник, потрогал курки старенького ружья, выпрямившись, посмотрел кругом, потом склонился, внимательно оглядывая след. Но разобрать что-то определенное было трудно, след значительно исказился и был почти занесен снегом.

Кранц покачал головой, потом решительно встал и двинулся по следу.

Сначала он шел по дну оврага, потом следы повернули влево. Они вывели старика в густой ельник, где Кранц потерял было направление и только каким-то особым чутьем обнаружил следы метров через двести от того места, где они пропали.

В глубине ельника находилась большая поляна, на краю ее стоял полусарай-полусторожка, сейчас используемый под хранилище старого сена.

Старик увидел цепочку полузанесенных ямок в снегу. Она тянулась вдоль кромки леса, а потом резко сворачивала к потемневшему от времени деревянному строению.

Старик осторожно подобрался к сараю, лучом электрического фонаря нашарил щеколду, взвел курки и потянул на себя дверь. Скрипнув, она отворилась. В свете фонаря Кранц увидел сено, и только сено. Он постоял в нерешительности, водя фонарем по сторонам.

Кранц перехватил ружье, крепко сжал его одной рукой за цевье, протянул вперед, стволом раздвинул сено перед собой и отступил назад.

Защищая левой рукой глаза от электрического света, перед ним лежал человек без шапки, в рваной шинели и огромных башмаках на деревянной подошве.