Три мушкетера

Неделю спустя она обольстила сына тюремщика и бежала. Священник был приговорён к десяти годам заключения в кандалах и к клейму. Я был палачом города Лилля, как подтверждает эта женщина. Моей обязанностью было заклеймить виновного, а виновный, господа, был мой брат!

Тогда я поклялся, что эта женщина, которая его погубила, которая была больше чем его сообщницей, ибо она толкнула его на преступление, по меньшей мере разделит с ним наказание. Я догадывался, где она укрывается, выследил её, застиг, связал и наложил такое же клеймо, какое я наложил на моего брата.

На другой день после моего возвращения в Лилль брату моему тоже удалось бежать из тюрьмы. Меня обвинили в пособничестве и присудили к тюремному заключению до тех пор, пока беглец не отдаст себя в руки властей. Бедный брат не знал об этом приговоре. Он опять сошёлся с этой женщиной; они вместе бежали в Берри, и там ему удалось получить небольшой приход. Эта женщина выдавала себя за его сестру.

Вельможа, во владениях которого была расположена приходская церковь, увидел эту мнимую сестру и влюбился в неё, влюбился до такой степени, что предложил ей стать его женой. Тогда она бросила того, кого уже погубила, ради того, кого должна была погубить, и сделалась графиней де Ла Фер…

Всё перевели взгляд на Атоса, настоящее имя которого было граф де Ла Фер, и Атос кивком головы подтвердил, что всё сказанное палачом - правда.

- Тогда, - продолжал палач, - мой бедный брат, впав в безумное отчаяние, решив избавиться от жизни, которую эта женщина лишила и чести и счастья, вернулся в Лилль. Узнав о том, что я отбываю вместо него заключение, он добровольно явился в тюрьму и в тот же вечер повесился на дверце отдушины своей темницы.

Впрочем, надо отдать справедливость: осудившие меня власти сдержали слово. Как только личность самоубийцы была установлена, мне возвратили свободу.

Вот преступление, в котором я её обвиняю, вот за что она заклеймена!

- Господин д'Артаньян, - начал Атос, - какого наказания требуете вы для этой женщины?

- Смертной казни, - ответил д'Артаньян.

- Милорд Винтер, какого наказания требуете вы для этой женщины?

- Смертной казни, - ответил лорд Винтер.

- Господин Портос и господин Арамис, вы судьи этой женщины: к какому наказанию присуждаете вы её?

- К смертной казни, - глухим голосом ответили оба мушкетёра.

Миледи испустила отчаянный вопль и на коленях проползла несколько шагов к своим судьям. Атос поднял руку.

- Шарлотта Баксон, графиня де Ла Фер, леди Винтер, - произнёс он, - ваши злодеяния переполнили меру терпения людей на земле и бога на небе. Если вы знаете какую-нибудь молитву, прочитайте её, ибо вы осуждены и умрёте.

Услышав эти слова, не оставлявшие ей ни малейшей надежды, миледи поднялась, выпрямилась во весь рост и хотела что-то сказать, но силы изменили ей; она почувствовала, что властная неумолимая рука схватила её за волосы и повлекла так же бесповоротно, как рок влечёт человека. Она даже не пыталась сопротивляться и вышла из домика.

Лорд Винтер, д'Артаньян, Атос, Портос и Арамис вышли вслед за ней. Слуги последовали за своими господами. В опустевшей комнате с разбитым окном и раскрытой настежь дверью печально догорала на столе чадившая лампа.

XXXVI КАЗНЬ

Было около полуночи; ущербная луна, обагрённая последними отблесками грозы, всходила за городком Армантьер, и в её тусклом свете обрисовывались тёмные очертания домов и остов высокой ажурной колокольни. Впереди Лис катил свои воды, походившие на поток расплавленного солнца, а на другом берегу реки виднелись чёрные купы деревьев, выделявшиеся на бурном небе, затянутом большими багровыми тучами, которые создавали подобие сумерек посреди мрачной ночи. Налево высилась старая, заброшенная мельница с неподвижными крыльями, в развалинах которой то и дело раздавался пронзительный монотонный крик совы. На равнине, справа и слева от дороги, по которой двигалось печальное шествие, кое-где выступали из темноты низкие, коренастые деревья, казавшиеся уродливыми карликами, присевшими на корточки и подстерегающими людей в этот зловещий час.

Время от времени широкая молния озаряла весь край неба, змеилась над чёрными купами деревьев и, словно чудовищный ятаган, рассекала надвое небо и воду. В душном воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра. Мёртвое молчание тяготело над природой, земля была влажная и скользкая от недавнего дождя, и освежённые травы благоухали ещё сильнее.

Гримо и Мушкетон увлекали вперёд миледи, держа её за руки; палач шёл за ними, а лорд Винтер, д'Артаньян, Атос, Портос и Арамис шли позади палача. Планше и Базен замыкали шествие.

Слуги вели миледи к реке. Уста её были безмолвны, но глаза говорили со свойственным им неизъяснимым красноречием, умоляя поочерёдно каждого, на кого она устремляла взгляд.

Воспользовавшись тем, что она оказалась на несколько шагов впереди остальных, она сказала слугам: