Три мушкетера

- Обещаю тысячу пистолей каждому из вас, если вы поможете мне бежать! Но если вы предадите меня в руки ваших господ, то знайте: у меня есть здесь поблизости мстители, которые заставят вас дорого заплатить за мою жизнь!

Гримо колебался, Мушкетон дрожал всем телом.

Атос, услыхавший голос миледи, быстро подошёл; лорд Винтер последовал его примеру.

- Уберите этих слуг, - предложил он. - Она что-то говорила им - на них уже нельзя полагаться.

Атос подозвал Планше и Базена, и они сменили Гримо и Мушкетона.

Когда все пришли на берег реки, палач подошёл к миледи и связал ей руки и ноги.

Тогда она нарушила молчание и воскликнула:

- Вы трусы, вы жалкие убийцы! Вас собралось десять мужчин, чтобы убить одну женщину! Берегитесь! Если мне не придут на помощь, то за меня отомстят!

- Вы не женщина, - холодно ответил Атос, - вы не человек - вы демон, вырвавшийся из ада, и мы заставим вас туда вернуться!

- О, добродетельные господа, - сказала миледи, - имейте в виду, что тот, кто тронет волосок на моей голове, в свою очередь будет убийцей!

- Палач может убивать и не быть при этом убийцей, сударыня, - возразил человек в красном плаще, ударяя по своему широкому мечу. - Он - последний судья, и только. Nachrichter, как говорят наши соседи немцы.

И так как, произнося эти слова, он связывал её, миледи испустила дикий крик, который мрачно и странно прозвучал в ночной тишине и замер в глубине леса.

- Но если я виновна, если я совершила преступления, в которых вы меня обвиняете, - рычала миледи, - то отведите меня в суд! Вы ведь не судьи, чтобы судить меня и выносить мне приговор!

- Я предлагал вам Тайберн, - сказал лорд Винтер, - отчего же вы не захотели?

- Потому что я не хочу умирать! - воскликнула миледи, пытаясь вырваться из рук палача. - Потому что я слишком молода, чтобы умереть!

- Женщина, которую вы отравили в Бетюне, была ещё моложе вас, сударыня, и, однако, она умерла, - сказал д’Артаньян.

- Я поступлю в монастырь, я сделаюсь монахиней… - продолжала миледи.

- Вы уже были в монастыре, - возразил палач, - и ушли оттуда, чтобы погубить моего брата.

Миледи в ужасе вскрикнула и упала на колени.

Палач приподнял её и хотел отнести к лодке.

- Ах, боже мой! - закричала она. - Боже мой! Неужели вы меня утопите?..

Эти крики до такой степени надрывали душу, что д'Артаньян, бывший до сих пор самым ожесточённым преследователем миледи, опустился на ближайший пень, наклонил голову и заткнул ладонями уши; но, несмотря на это, он всё-таки слышал её вопли и угрозы.

Д'Артаньян был моложе всех, и он не выдержал:

- Я не могу видеть это ужасное зрелище! Я не могу допустить, чтобы эта женщина умерла таким образом!

Миледи услышала его слова, и у неё блеснул луч надежды.

- Д'Артаньян! Д’Артаньян! - крикнула она. - Вспомни, что я любила тебя!

Молодой человек встал и шагнул к ней.

Но Атос выхватил шпагу и загородил ему дорогу.

- Если вы сделаете ещё один шаг, д'Артаньян, - сказал он, - мы скрестим шпаги!

Д'Артаньян упал на колени и стал читать молитву.

- Ну, палач, делай своё дело, - проговорил Атос.

- Охотно, ваша милость, - сказал палач, - ибо я добрый католик и твёрдо убеждён, что поступаю справедливо, исполняя мою обязанность по отношению к этой женщине.

- Хорошо.

Атос подошёл к миледи.

- Я прощаю вам, - сказал он, - всё зло, которое вы мне причинили. Я прощаю вам мою разбитую жизнь, прощаю вам мою утраченную честь, мою поруганную любовь и мою душу, навеки погубленную тем отчаянием, в которое вы меня повергли! Умрите с миром!

Лорд Винтер тоже подошёл к ней.

- Я вам прощаю, - сказал он, - отравление моего брата и убийство его светлости лорда Бекингэма, я вам прощаю смерть бедного Фельтона, я вам прощаю ваши покушения на мою жизнь! Умрите с миром!

- А я, - сказал д'Артаньян, - прошу простить меня, сударыня, за то, что я недостойным дворянина обманом вызвал ваш гнев. Сам я прощаю вам убийство моей несчастной возлюбленной и вашу жестокую месть, я вас прощаю и оплакиваю вашу участь! Умрите с миром!

- I am lost![41] - прошептала по-английски миледи. - I must die![42]

И она без чьей-либо помощи встала и окинула всё вокруг себя одним из тех пронзительных взглядов, которые, казалось, возгорались, как пламя.

Она ничего не увидела.

Она прислушалась, но ничего не уловила.

Подле неё не было никого, кроме её врагов.

- Где я умру? - спросила она.

- На том берегу, - ответил палач.

Он посадил её в лодку, и, когда он сам занёс туда ногу, Атос протянул ему мешок с золотом.

- Возьмите, - сказал он, - вот вам плата за исполнение приговора. Пусть все знают, что мы действуем как судьи.

- Хорошо, - ответил палач. - А теперь пусть эта женщина тоже знает, что я исполняю не своё ремесло, а свой долг.

И он швырнул золото в реку.

Лодка отчалила и поплыла к левому берегу Лиса, увозя преступницу и палача. Все прочие остались на правом берегу и опустились на колени.

Лодка медленно скользила вдоль каната для парома, озаряемая отражением бледного облака, нависавшего над водой. Видно было, как она пристала к другому берегу; фигуры палача и миледи чёрными силуэтами вырисовывались на фоне багрового неба.