Три небылицы за постой

«Так оно и есть! – думает Фолопий, сам аж зубами скрежещет. – Напутала хрычовка окаянная. Ну, раз уж деньги я отдал, а отравить эту деревенщину и царевну не получилось, так хоть самому себе сил прибавить. Где там склянка с зельем?»

Всыпал в свой кубок остаток ведьминого снадобья, размешал с вином, и выпил. И тут же в глазах у него потемнело, в голове помутилось, дыхание остановилось, и он умер, даже не уразумев, что же с ним такое стряслось. Только тогда и поняли Николка с Настенькой, когда бездыханного Фолопия выносили из-за стола, что он-то и был тем тайным злодеем, который творил подлые дела. Видя это, испугалась знать, начала меж собой шушукаться, что, мол, как видно, и в самом деле хранит этого крестьянского сына неведомая сила – ни меч, ни яд его не берёт. Уж лучше не желать ему зла, а то к самим же оно и вернётся.

И стал с той поры царевич Никола жить во дворце со своей Настенькой в любви и согласии. Только не любил он без дела по углам околачиваться да на пирах напихивать себя всякими яствами. Что ни день – едет по городам и весям, смотрит, где какие неурядицы, где какие кривды творятся. А как час выдастся, идёт перенимать у царя Дементия мудрёную науку – как страной править. Чай, это куда труднее, чем пасти стадо коров! И когда настал тому срок, начал он править сам, и остался в летописях тамошних как царь Никола Справедливый. И никто-никто даже не мог припомнить, что когда-то, очень давно, был он бездомным сиротой Николкой Ничьим, который пас по лесистым буеракам деревенских коров. Лишь Настенька, когда они оставались наедине, просила его сыграть на жалейке…

* * *

СКАЗ ПРО СТЕПАНА-ДРОВОСЕКА, ДОБРОГО ЧЕЛОВЕКА и про злую ведьму Нужду Беспросветную

Как часто людям в жизни приходится выбирать между добрым и злым, между светлым и тёмным, между правдой и кривдой… И вся-то беда в том, что выбирая правду человек, не так уж и редко, оказывается в убытке, а выбрав кривду – с прибылью, пусть и неправедной. Так уж устроен наш белый свет, из-за чего, иной раз, кажется он сажи чёрной чернее. И вот ведь какая хитрость: всяк, даже распоследний вор и злодей, усердно угождающий злой кривде, всегда надеется и желает, чтобы уж с ним-то другие поступали только по правде. И что же было бы с этим белым светом, если бы все сущие на нём разминулись с правдой, и жили лишь так, как нашёптывает злодейка кривда?!!

      В старинном, богатом стольном граде, что широко и привольно раскинулся на трёх холмах, с южной стороны широкой рекой омываясь, а с северной – в леса дремучие упираясь, жил мастеровой человек по имени Степан. Работящий он был и умелый по всякой части, как про таких говорят – золотые руки. За какую работу ни возьмётся, всё сделает и в срок, и по уму, и по совести. Про него и говорили: У Степана – без обмана. Его слово было как гвоздь вбитый: дал – назад и зубами не вырвать. Правда, не всяк заказчик по совести ценил его мастерство. Скажем, сработает Степан резные наличники на окна хором купеческих – глаз не оторвать, а купец, чтобы заплатить меньше обещанного, начинает кривиться и изъяны выискивать. Дескать, и вон там, вроде бы, кривовато, и вот здесь, как будто, косовато… И вместо десяти обещанных монет серебром, даёт всего пять. Вроде того, тебе и этого много будет. Или, к примеру, подрядится Степан выложить двор боярский камнем разноцветным. Сделает ровно и красиво – залюбуешься. А боярин, знай, недовольствует: никудышная работа! Лучше бы я другого нанял. И плату раза в три урежет.

Оттого, хоть и было Степану до седин ещё далековато, а лиха он успел хлебнуть столько, что иному и на три жизни хватило бы. Отчего-то не везло ему, хоть тресни. Казалось бы, такой работящий, такой умелый и расторопный, должен жить – как сыр в масле кататься. А на деле, жил он в постоянной бедности, как говорится, перебиваясь с редьки на квас. Трудясь от зари до зари, рук не покладая, зарабатывал он только чтобы хоть кое-как свести концы с концами. Случалось и такое, что, сделав непростую и трудную работу, он вообще оставался без копейки, а то и при убытках. Благо, Марья, жена Степана была ему под стать – умелая да работящая. И огород был у неё всем на зависть, и для соседей шила и вязала. А тоже не в злато-серебро наряжалась. Придёт Степан домой, отдаст жене медяки, а она добавит к ним свои и не знает, на сколько времени их растягивать, чтобы хоть как-то одеть и обуть двоих сорванцов и накормить кроху-дочку.