Три осенних дня

– Поехали к главному врачу, – приказал он Бубенцову, – и узнай, где живет прокурор области. Нужно будет нанести ему визит. Я ничего не успел поесть, а вместо этого выпил сразу две рюмки водки. Черт возьми. И еще пришлось целовать эту старую кошку.

За окнами было темно, и Петровский, закрыв глаза, задремал. Бубенцов искоса поглядывал на шефа, удивляясь его неистощимой энергии. Он не знал, о чем Святослав Олегович говорил с Трохиной, но видел, как его патрон провожал главу местного суда. Даже поцеловал ей ручку на прощание. Бубенцов искренне завидовал такому обаянию Петровского, умеющему убеждать людей за считанные минуты и переманивать их на свою сторону.

– Вы ничего не поели, – осторожно напомнил он.

– Я же просил сделать мне бутерброды, – ответил Петровский, не открывая глаз. – Пока буду разговаривать с этим врачом, пошли в ресторан. Не нужно никаких разносолов, вполне достаточно хлеба, сыра, помидоров.

– Мы уже все приготовили. Сейчас нам привезут. – Бубенцов потянулся за мобильным телефоном.

– Не надо, – остановил его шеф, по – прежнему не открывая глаз, – потом позвонишь. Сначала я пойду поговорю с этим главврачом. На голодный желудок лучше думается, значит, разговор будет более содержательным. И вообще учти, что, когда идешь на сложный разговор, от тебя не должно пахнуть обедом. Кроме того, тяжелая пища давит на желудок, не дает мозгам нормально функционировать.

Автомобили, подъехав к дому, остановились у небольшого сквера. Петровский открыл глаза и вылез из салона автомобиля. Перед ним стоял типовой двенадцатиэтажный дом.

– Он живет на восьмом этаже, – сообщил Бубенцов. – Нам подняться всем вместе или привести его сюда?

– Что за дурацкие манеры, – поморщился Святослав Олегович. – Это же врач, интеллигентный человек, а ты собираешься врываться к нему ночью, как к уголовнику. Достаточно одной такой ошибки – и все наши усилия насмарку Он сразу поймет, что мы представляем интересы Качанова. А мне это-то совсем не надо. Я сам поднимусь к нему. Ждите меня здесь. И не забудь про мой ужин.

В подъезде стоял неприятный запах, прочем, характерный для большинства подъездов огромной страны. Петровский прошел к лифту и с раздражением увидел объявление, извещающее жильцов, что лифт временно не работает.

«Хотя бы извинились», – со злобой подумал Святослав Олегович, поднимаясь по лестнице.

На восьмом этаже находились две квартиры. Он посмотрел направо и налево. Табличек нигде не было.

«И эту старорежимную традицию с «табличками» давно забыли, – с огорчением констатировал Петровский. – Как теперь вычислить, какая именно квартира принадлежит Симоновым?»

Он выбрал более чистую дверь и позвонил. Ему открыла молодая женщина лет двадцати пяти, одетая в джинсы и темный свитер.

«Обожаю провинциальные города, – отметил про себя Петровский, – здесь люди гораздо более доверчивые. Вот даже не спросила, кто пришел, а про «глазки» здесь, вероятно, и не знают, хотя тут тоже есть преступность. Впрочем, в таких городах и в таких домах воры обычно не появляются».

– Вам кого? – удивилась женщина, увидев незнакомца.

– Это квартира Симоновых? – спросил он. – Да, – кивнула она и крикнула куда-то в глубь квартиры: – Папа, это к тебе. Из комнаты вышел мужчина лет пятидесяти в очках, мягких домашних брюках и клетчатой рубашке. В руках он держал книгу Петровский скользнул по ней взглядом и удивленно поднял бровь. Харуки Мураками «Охота на овец». Перед ним стоял действительно интеллигентный человек. Мураками только начал входить в моду у просвещенной публики столицы.

– Чем могу помочь? – поинтересовался Симонов. Очевидно, его достаточно часто беспокоили по ночам, и он не удивился столь позднему визиту незнакомца.

– Вы Игорь Сергеевич Симонов? – уточнил Петровский, уже зная ответ на этот вопрос. Ему важно было оглядеться и составить план предстоящего разговора. А заодно вспомнить, что он читал у Мураками.

– Да, это я. С кем имею честь?

– Святослав Олегович Петровский из Москвы, представляю Центральную избирательную комиссию.

– Большое начальство, – иронически Хмыкнул Симонов, – проходите, пожалуйста. Наташа, дай нам чаю, – крикнул он, обращаясь, очевидно, к жене.

– Если хотите, я покажу вам мое удостоверение, – предложил Святослав Олегович.

– Не нужно, – улыбнулся Симонов. – Зачем мне ваше удостоверение? Если вы появились так поздно и без предварительного звонка, значит, у вас важное дело. Проходите в комнату.

Петровский прошел в столовую. От его внимательного взгляда не укрылись детские игрушки, разбросанные повсюду, и потертые обои на стенах. Дверь, очевидно, открыла младшая дочь, подумал он. У нее должен быть ребенок, и она разведена. Судя по разболтанному виду, не очень-то любит работать или работает на пол-оклада. А хозяин квартиры – типичный «шестидесятник», который не успел отличиться в те годы по молодости и теперь наверстывает упущенное. С такими идеалистами надо быть осторожным, у них бывают принципы.

– Садитесь, – показал Симонов на потертый диван, усаживаясь в кресло, рядом с ним.