Три отца (СИ)

Дэвид был готов провалиться сквозь пол. Он молча стиснул зубы, предвкушая, какую задаст трёпку маленькому провокатору, и одновременно сгорая от стыда перед откровенно злорадствующим Петером. К счастью, Хоффман обладал чувством юмора и не был злопамятен. Сейчас он откровенно глумился над обескураженным Йостом, упиваясь полной растерянностью своего подчинённого.

- Я уже наслышан, как твои орлы опустили Мозериху, - гнусно прохихикал Хоффан, - прямо не в бровь, а в глаз. Теперь она тебе не только не даст, но ещё и проект заморозит.

- А что тётя не даст папе Дэвиду?

На Петера уставились две пары блестящих тёмных глаз, одна из которых выражала искренее сочувствие, а вторая - безмерное удивление.

- Они у тебя и вправду схватывают на лету, - снова расхохотался Хоффман, - весьма полезное качество. Ну, да ладно. Я пришёл поговорить о делах. Нельзя чем-нибудь занять малышей хотя бы на полчаса?

- Нельзя, - с неожиданным вызовом откликнулся Йост, - я оставил их на пятнадцать минут, и они разбили аквариум.

- М…да, - задумчиво протянул Петер, - рыбку, конечно, жалко. Слушай, а может быть посадить их смотреть мультики?

- Уже смотрели, - мрачно отозвался Йост.

- Слушай, да отпусти ты их в коридор, - предложил Хоффман, - там хоть побегать есть где. Они же обалдели сидеть в твоей метровой клетушке в течение всего дня.

- У меня нет двадцатиметрового кабинета, - не менее злорадно парировал Йост, - если хочешь отдать свой кабинет на растерзание этим двум бесенятам, милости просим. Только потом не плачься и не требуй капитального ремонта.

- Пусть идут в коридор, - вполне серьёзно распорядился Петер, - ничего-ничего, на каждом этаже есть охрана. В конце концов, дай эти чертенятам старый мобильник, и ты обеспечишь себе целый час благословенно тихого времени.

- Четырёхлетним пацанам телефон? – Йост посмотрел на Хоффмана, исполненный искреннего сочувствия, как на глубокого умственного инвалида, - они же раскурочат его в три секунды.

- Ничто так не дисциплинирует, как простые, но ответственные поручения, - с этими словами Хоффман отцепил от пояса свой навороченный блестящий смартфон, потом извлёк из кошелька гору мелочи и подозвал близнецов к себе.

- Если захотите позвонить папе Дэвиду или мне, нажмите сюда, - показал он, - а сейчас бегите в буфет и купите себе по мороженому.

Дэвид лишь раздражённо передёрнул плечами. Близнецы же сгребли подарки в охапку, и через пять секунд в кабинете воцарилась долгожданная тишина.

Герр Рейнхард неспеша миновал застеклённый коридор, пересёк предбанник с цветами и вошёл в маленькое кафе с причудливым декоративным фонтаном. Вода с шумом сбегала по изогнутой стеклянной стене и исчезала в таком же причудливом корыте с разнообразными растениями. Мужчина присел около этого варварства в стиле хай-тек и неторопливо развернул меню.

В последние дни у него совершенно пропал аппетит, и герр Рейнхард направился в кафе только с одной целью: уединиться от шумного коллектива и хотя бы несколько минут побыть со своей проблемой наедине.

Ещё несколько дней назад, распалённый положительным ответом господина Лауфера, он лелеял свои фантазии, словно тончайшие кружева. Тонкие, воздушные и удивительно изящные. Он перекладывал их в шкатулке своего сознания, словно нарочно оттягивая и смакуя момент предстоящей встречи с мечтой. От того момента, как господин Лауфер вручил ему фотографии близнецов, и до того ужасного сообщения о полном провале сделки, он пребывал в состоянии почти наркотического опьянения. Терпкое и пьянящее чувство упоения. Почти детский восторг, щекочущее и волнительное ожидание праздника, которое было лучше самого подарка.

Когда господин Лауфер-старший сообщил, что сделка сорвалась, а с его братом случилось нечто нехорошее, герра Рейнхарда едва не хватил удар. Даже мутное и непонятное обстоятельство с исчезновением денег не подействовало так сильно, как известие о пропаже мальчишек. Фантазия всей его жизни, мучительное, сперва робкое, а затем эйфорическое ожидание встречи….

Герр Рейнхард чувствовал себя так, как будто все его чувства тщательно вылущили и оставили досыхать на солнце пустую и дохлую оболочку.

В первые часы он даже не мог говорить. Наверное, в тот момент его чувства были сродни чувству утраты. Ситуацию было невозможно ни принять ни исправить,и герр Рейнхард взирал на произошедшее с чувством полной тотальной беспомощности.

Задумавшись, герр Рейнхард сначала и не обратил внимания на трёх детей, что занимались своими делами в непосредственной близости от его столика.

Один из мальчишек, высунув от усердия кончик языка, пытался что–то выловить в декоративном фонтане, а двое других о чём-то болтали за столиком.

В кафе Билла сразу привлёк фонтан. Том презрительно фыркнул. Сегодняшние развлечения с водой окончились вполне чувствительными шлепками по попе, и старший близнец уверенно направился к стойке со сладостями. Балансируя на самых балетных цыпочках, он попросил у тёти шоколадку и вывалил на тарелку гору Хоффмановских центов.