Три пары

Бывали дни, когда Шэй любил косить газон, двигаясь туда-сюда, пока лужайка не покрывалась ярко-зелеными полосами скошенной травы. Он пересек холмы и долины лужайки миссис Дейли и аккуратно обошел вокруг кривобокого, но цветущего кизила. Двигаясь в одну сторону, он ощущал спиной уютное прикосновение теплого света, двигаясь в другую – жжение солнца в глазах.

Миссис Дейли наблюдала сквозь кухонное окошко. Каждый раз, когда Шэй оборачивался, он замечал ее, кивал и продолжал. Это было смешно, но он не хотел ее игнорировать. Было кое-что, что он хотел бы ей рассказать за чашкой чая с сэндвичем: он не был уверен, что стоит, но ему больше не с кем было поделиться. Когда он рассердился на Еву по поводу Конора и Беа, Ева ответила, что Конору и Беа следует разобраться с тем, с чем следует разобраться, самостоятельно. И, хотя он не хотел никого осуждать, он возлагал всю вину за этот бардак на Фрэнка: тот всегда заходил слишком далеко. Как и Конор, впрочем. Сразу после произошедшего Шэй попытался высказаться в защиту Беа, но его не впустили дальше дверного порога. Конор не хотел разговаривать, не хотел выпить пива, не хотел и не нуждался ни в чем от Шэя. Не хотел знать мнения Шэя о том, что ему следует делать. Шэй вышел из себя, сказал ему, что в семейном кризисе всегда виноваты двое и сейчас Конор сильно неправ и тянет за собой Фиа. А Беа, ну, Шэй хотел бы, чтобы она боролась активнее и привлекла на свою сторону адвоката, но она по-прежнему была убеждена, что терпение – это все, что нужно. Шэй жалел ее.

Лиззи поймала его на школьном дворе, когда он стоял на приставной лестнице и чистил желоба. Они согласились, что расставание Конора и Беа коснулось всех: их круг разорвался. И Фиа. Бедный Фиа. Девочки Шэя отчитывались: бедный Фиа снова плакал за обедом. Бедный Фиа намочил штаны. Лиззи жаловалась, что Ева отмалчивается, и выпытывала у него, что еще Ева могла рассказать. Ей нужно было понять. Шэй, дрожа, замер: он ступил на опасную территорию и был недостаточно умен, чтобы обойти мины.

– Прости, Лиззи, тебе придется отступиться. Если инспекция по безопасности на рабочем месте застанет меня за разговором на стремянке, у меня будут серьезные проблемы.

Это был вечер пятницы, близнецы спали, а они с Евой, как обычно, сидели на диване рядом, пили вино и смотрели «Очень позднее шоу с Джеймсом Корденом»[21].

– Разве ты не чувствуешь своей ответственности? Я – да, – сказал Шэй.

– Ты? А что ты сделал?

– День рождения Фрэнка. Там все и началось, да? Ты потом сказала, что мы тупые… нет, неосторожные. Ты была права. Мы воспринимали все как должное.

Непохоже, чтобы Ева это помнила.

– Так ты чувствуешь себя виноватой? – спросил Шэй. – В том, что выпустила кошку из мешка?

Она снова села прямо и сделала еще глоток вина.

– Я сожалею о том, каким образом я это сделала, но я могла бы сделать то же самое трезвой. Но по-доброму. Не эсэмэской. А что бы ты сделал?

Шэй чувствовал, как Ева напряглась.

– Не знаю, – сказал он. – Может быть, ничего.

– Даже если предали твоего друга, твоего лучшего друга?

– Но ты ведь не сказала Лиззи?

Ева нахмурилась, как будто она не знала, какое отношение ко всему этому имеет Лиззи.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что твой лучший друг Конор? – Шэй не смог скрыть удивления в голосе.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Нет, – сказал Шэй.

Ева отстранилась от него и встала.

– Но зачем говорить Конору, а не Лиззи?

– Все кончилось, не так ли? Интрижка прекратилась. Лиззи лучше не знать. – Она направилась на кухню с пустым бокалом, обращаясь к нему через плечо: – Ты всегда так буквально все воспринимаешь. Я говорила гипотетически.

– Хочу, чтобы все вернулось на круги своя, – сказал Шэй. Он пожалел, что произнес это вслух, это прозвучало как слова маленького мальчика. Он надеялся, что она его не услышала. Она снова появилась в дверях с полным бокалом вина.

– На какой именно из кругов ты хочешь вернуться? – спросила Ева.

– Ну…

– Господи боже, Шэй, ты не можешь вернуться. Теперь все вот так. – Она торопливо села, пролив вино на диван. – Дерьмо. Дерьмо. Черт. – Она побежала на кухню.

– Принеси соль, – крикнул ей вслед Шэй.

Ева вернулась с влажной тряпкой, некоторое время оттирала пятно, а затем отнесла тряпку обратно на кухню.

– Все в порядке.

Пятно выросло.

– Нет, – сказал Шэй.

– Тут повсюду пятна. Это как карта мира. Какая разница? Их будет только больше. Может, нам залить вином весь диван и объединить пятна.

Шэй принес из кухни соль. Он чувствовал, что она наблюдает за ним.

– Давай, – сказала она и вышла из комнаты. Он слышал, как она надевает пальто в коридоре.

– Куда ты?