Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Нет слов, Шарль Тибо, как и покойный Берто, был человеком небедным, бонвиваном. Он был даже в некотором роде философ, то есть имел свой взгляд на устройство вселенной, на природу и на место в ней человека. Туанетта любила слушать его и прекрасно отдавала себе отчет в том, что близость, даже дружеская, светская, с человеком такого живого и не косного ума не могла ей не льстить и не способствовать ее дальнейшему развитию. Мнений господин Тибо придерживался не то чтобы совсем оригинальных, но смелых и организованных в систему. Он полагал, что природа была создана не в семь дней неким белобородым старцем, а сложилась постепенно в течение не менее чем шестидесяти восьми тысячелетий, что шло полностью в разрез с тем, чему учила Библия. В основе Творения лежали два принципа, которые господин Тибо почерпнул из чтения Ньютона: притяжение и импульс; это также расходилось с учением Церкви, которую, впрочем, господин Тибо уважал в ее роли социальной институции, ничто в порядках ее подвергать сомнению не намеревался, сам в церковь по воскресеньям ходил исправно и давал на благие дела. На его щедрые пожертвования был восстановлен хор в капелле монастыря Капуцинов в десяти километрах от С. Народу, любил он говаривать, нужна, несомненно, религия, чтобы держать его в границах нравственных, для общего порядка, а главное для гигиены. Все это не так уж было занимательно в целом, но господин Тибо знал также о природе множества разнообразных деталей и подробностей: о бабочках и моллюсках, о рыбах и птицах, не говоря уже о человеческих патологиях, как физических, так и моральных. Помимо монет, коллекционировал он в спиртовых пробирках удаленные им опухоли, вырванные зубы, окаменелости, которые собирал в окрестностях города С., по берегам реки Шаранты. Он описывал их и недавно стал зарисовывать, а это давало вдове повод надеяться, что в недалеком будущем закипит в ее типографии работа над новым дорогостоящим многотомным изданием. Она даже представляла себе, как выпишет из Парижа гравера, и как все устроит и организует, и где, как и что для этого закупит, и как предложит господину Тибо сделать титульный лист в два цвета: модный, элегантный, безупречно скомпонованный.

Тому, чтобы заказ не уплыл к одному из ее конкурентов в Ла-Рошель или, не приведи Господи, в Бордо, сближение с господином Тибо было бы наилучшим залогом. Но вдова не спешила. Помимо перечисленных доводов, осмотрительность ее питалась и еще одним обстоятельством : Шарль Тибо ей не очень нравился. То есть на вид он был мужчина во всех отношениях привлекательный, роста высокого, с длинным вытянутым лицом и крупным носом. Но именно этот нос и его размер ее несколько смущали, особенно в сравнении с весьма посредственных размеров этой же частью тела у ее покойного мужа. У господина Тибо имелись также широкие плечи, большие руки, выдававшие его довольно скромное происхождение, угловатая походка и манера садиться боком, говорившая о том же. Все это Туанетте не особо было по душе, но и не так чтобы вовсе отталкивало.

Смешило же ее, а порой настораживало и даже казалось досадным то, что господин Тибо приобрел себе в недавнее время некоторые ридикюльные странности в поведении. Он подхватил эти манеры, как другие подхватывают заразную болезнь, от одного ученого, члена многих академий, бывшего в их городе проездом. Светило пробыло у них не более недели, было принято цветом общества, ужинало неоднократно и у мэра, и у предводителя коммерсантов, и имело повод и случай явиться жителям С. во всей своей красе. Между тем, у этого представителя самого светлого и прогрессивного направления мысли наблюдался ряд странностей, которые бы не простились простому смертному, но которые в этом человеке воспринимались всеми единодушно со снисходительной доброжелательностью. Среди этих причуд была нескрываемая, даже подчеркиваемая и выставляемая напоказ кичливость своими званиями, положением и успехом. В самых обычных обстоятельствах одевался и причесывался он пышно и вычурно. Парик свой завивал и утюжил с пятью буклями-подвесками, галерейкой; собственные волосы завязывал сзади широкой шелковой лентой. И при этом говорил только о себе. Господин Тибо не так часто встречал светил и решил про себя, что напыщенность и самовлюбленность – непременная их составная часть. Вскоре после отъезда знаменитости он сменил свой скромный костюм, в котором являлся обыкновенно в обществе, на голубой, шитый золотым галуном. Выписал из Женевы часы и демонстрировал их при малейшей оказии. Стал даже говорить с придыханием.