Три плюс одна

Анфиса горделиво выставила вперед похожую на луковки куполов грудь, припечатанную летучей мышью двух пятерней. Ей нравилось то, что здесь происходило, нравились свой вид и своя роль во всем этом. Не так давно ее наказали, теперь она мечтала о реванше. Ее перехваченный Ником взгляд ничего хорошего не предвещал. Сейчас Анфиса была истинной дикаркой. Если вождь прикажет надеть голову врага на копье — Анфиса готова. Не меньшим боевым настроем отличалась и Рита. Ее раскрашенный живот изображал шахматное поле. Или шашечное — смотря во что играли. У других девушек у каждой в разных местах среди рисунков встречался узор из нескольких концентрических кругов, у Фани на правой груди, у Оленьки на животе. У Анфисы, еще когда она бежала в сторону, такое же виднелось сзади. Узор? Вряд ли. Ник назвал бы этот рисунок мишенью. Раскраска все больше и больше выдавала занятия племени, пока Ник с друзьями отсутствовал.

Внушительнее всех выглядел Толик. Сажевый рисунок на нем изображал нечто глазасто-клыкастое и зловещее, щепки на ожерелье были доработаны ножом и реально напоминали чьи-то огромные зубы. Браслетики и перевязи с бахромой ему, видимо, плели всем племенем, или он сохранил украшения с прошлого раза. В раскрашенной в кельтском стиле левой руке он держал жезл с козлиным черепом, но главным было то, что из правой на Ника и Аскера глядело дуло пистолета. На поясе у Толика, справа от лоскута, выполнявшего роль фигового листочка, висела кобура. Наверное, Толик хранил пистолет с вещами и до поры до времени никому не показывал. Впрочем, Бизончик знал про оружие, не зря на Нижнем озере он с тоской косился на машину, когда неожиданно появились кавказцы. Возможно, знали и другие. А в отношении Ника и Аскера сюрприз удался.

— Не дергайтесь, — с издевательской растяжкой произнес Толик, — у меня плохое настроение и много патронов.

Ствол на миг дернулся в сторону. Громыхнуло. Из ближайшего дерева брызнуло щепками.

— Это намек, что я не шучу. — Толик по-ковбойски лихо сдул вившийся из пистолета сизый дымок.

Огнестрел или травмат? На вид и по воздействию на древесную кору Ник определить не мог, просто не разбирался. И, собственно, какая разница, если на небольшом расстоянии смертельно то и другое?

Раздался глухой стук, и Аскер рухнул на подкосившихся ногах. Позади него с дубиной в руках улыбался Бизончик. Когда дубина взлетела в замахе второй раз, Ник поднял руки.

— Сдаюсь.

«А как же недавние доводы, как должен поступать настоящий мужчина, которым так хочешь быть?!» — содрогнулось что-то в душе.

«Таким я хочу быть для единственного человека на свете — для Луизы, — ответил сердцу голос разума. — А она далеко и этого позора не видит».

«Но ты-то согласен, что это позор? А любви достоин только тот мужчина, который всегда поступает как нужно, видят его или нет».

Ответить на это было нечего.

Аскера, пока тот не пришел в себя, раздели и связали, причем старались делать это одновременно. Руки завели за спину, запястья стянули веревкой из синтетического жгута, еще одной обмотали ноги. Так же поступили с Ником. Он не сопротивлялся. Пусть играют в свои игры. Луиза, видимо, не сумела или не успела объяснить положение, в которое попали все вместе. Но скоро они поймут: вместе попали — вместе и выбираться. Надо лишь как можно быстрее донести мысль о том, что творится в большом мире, и тогда игры маленького станут глупыми и ненужными.

Оставив Ника и Аскера связанными под присмотром Риты, племя устроило охоту на Мирона. Облава прошла успешно, Ник даже не успел придумать, о чем заговорить с язвительной мажоркой. Надо было сказать многое, но услышать должны все. Вид Риты, глядевший на них с Аскером презрительно и высокомерно, к доверительной беседе не располагал.

Пойманную жертву пригнали пинками довольно быстро — Мирон, как оказалось, все же вернулся, чтобы помочь, или просто понял, что идти некуда.

Его тоже раздели и связали. Веревки на ногах временно ослабили, оставив ход примерно в полметра — следовало доставить пленников к месту назначения, а тащить их на себе никто, естественно, не собирался. С видом триумфаторов племя двинулось к пещере — с семенящей добычей в середине, понукая и радостно гикая. Одежду тоже прихватили, это весьма порадовало — после освобождения Ник не хотел бы остаться голым, когда другие оденутся. А они оденутся. Теперь, когда все снова вместе, достаточно поговорить о сломанных воротах КПП, об окружении военными и о гуляющем поблизости невидимке, и веселости у веселой компании поубавится.

Луиза находилась в пещере, одного быстрого взора хватило, чтобы убедиться, что она в таком же виде и положении, как и новые пленники. Ник сразу отвел глаза. Пусть между ними был договор, что стеснение временно отменяется, но чрезвычайность обстоятельств не делает отсутствие стыда и такта чем-то нормальным и приемлемым. То, что участникам племени казалось забавой, для четверки умников было позором. Проще было провалиться сквозь землю, чем сносить насмешливое разглядывание.