Три покушения на Ленина

«Охота на Ленина началась с того, что город разбили на четыре части и были назначены четыре исполнителя. В часы, когда идут митинги, районный исполнитель дежурит в условленном месте, на каждом крупном митинге присутствовал кто-нибудь из боевиков. Как только Ленин приезжал на тот или другой митинг, дежуривший на митинге боевик сообщал об этом районному исполнителю, и тот немедленно должен был явиться на митинг для выполнения акта. Среди исполнителей были: Каплан, Коноплева, Федоров и Усов.

В тот день, когда Ленин выступал на заводе Михельсона, туда были посланы Каплан и хороший боевик, старый эсер, рабочий Новиков. Окончив говорить, Ленин направился к выходу. Каплан и Новиков пошли следом. Каплан вышла вместе с Лениным и несколькими сопровождавшими его рабочими. Новиков нарочно споткнулся и застрял в выходной двери, задерживая выходящую публику. На минуту между выходной дверью и автомобилем, к которому направлялся Ленин, образовалось пустое пространство.

Каплан вынула из сумочки револьвер и, выстрелив три раза, тяжело ранила Ленина. Бросилась бежать. Через несколько минут она остановилась и, обернувшись лицом к бегущим за нею, ждала, пока ее арестуют. На Новикова никто не обратил внимания».

Брошюра – брошюрой, но когда на процессе Семенову предоставили слово, он сделал сенсационное признание, заявив, что пули были отравлены ядом кураре.

– Почему же яд не подействовал? – спросил у него председательствующий.

– Видимо, потому, что при высокой температуре он теряет свои свойства.

– Высокая – это какая?

– Ну, градусов сто. Мы, конечно, не измеряли, но до ста градусов пуля разогревается. Или нет?

– Спросим у эксперта. Пригласите профессора Щербачева, – попросил председательствующий.

Когда к барьеру подошел солидный, седобородый профессор, судья начал издалека.

– Вы биолог?

– Да, я биолог.

– Специалист по ядам?

– И по ядам тоже.

– Что это за яд – кураре?

– Это очень сильный яд. При попадании в кровь он оказывает нервно-паралитическое действие.

– Из чего его делают?

– Из чилибухи и других растений семейства логаниевых.

– У нас эта чилибуха растет?

– Ну что вы, – усмехнулся профессор. – Растет она только в Южной Америке. И яд умеют делать только местные туземцы. Они его используют для отравления стрел, и только при охоте на крупных животных.

– А если пропитать ядом пулю?

– Как это – пропитать? Она же свинцовая. Яд в свинец не впитается.

– Ну, как-нибудь намазать… Хоть какое-то количество яда на пулю нанести можно?

– Теоретически, можно. Но ведь яд жидкий, и на пуле его может быть такое минимальное количество, что никакого вреда он причинить не сможет.

– А высокой температуры, скажем, градусов в сто, он боится?

– Чего ему бояться? – снова усмехнулся профессор.

– Я хотел сказать, не теряет ли он при такой температуре свои качества?

– Ни ста, ни двухсот градусов кураре не боится. К тому же, насколько мне известно, пуля до такой температуры не раскаляется. И вообще, гражданин судья, я первый раз слышу, чтобы кто-то начинял пули ядом кураре. Это невозможно. Иначе охотники на слонов, бизонов и носорогов не таскали бы с собой крупнокалиберные ружья, а обходились бы мелкашками.

– Резонное замечание, – уныло процедил судья, а им был Георгий Пятаков, которого после успешного выполнения задания партии назначили заместителем наркома тяжелой промышленности, дали квартиру в престижном доме на улице Грановского, а в 1936-м расстреляли.

Тогда же, на процессе, он обладал такой властью, что любого свидетеля мог превратить в обвиняемого, а обвиняемого либо отпустить домой, либо приговорить к расстрелу. Все это знали, поэтому от одного взгляда, который он бросил на Семенова и соавтора басни с использованием яда Агранова, им стало не по себе.