Три поросенка и Волк

Оставив позади себя испуга ароматы.

Волк расчихался – в том числе и от древесной пыли,

А поросята уже в дверь к Нафу-Нафу молотили.

Он отворил, они к нему на шею обниматься:

«Прости, прости, мы никогда не будем насмехаться!

По-свински поступать нельзя – для нас урок хороший».

Наф-Наф их обнял: «Мы семья, я вас в беде не брошу».

Потом дверь запер на замок и ставни на задвижку,

И поросята стали петь и танцевать вприпрыжку.

А вимове, а-вимове, а-вимове а-вимове,

А вимове, а-вимове, а-вимове а-вимове,

Где-то в тёмном лесу претёмном волк опять не спит,

Где-то в тёмном лесу претёмном старый волк не спит…

Волк вокруг дома обежал, психуя, на измене,

На двери приналёг плечом, потрогал лапой стены,

Побился головой в окно, слегка грызнул стропилу,

Потом проговорил: «Come on, свет не сошёлся клином

На этих сорванцах, хотя… Тут килограммов двести!

И как-то стыдно отступать. Добыть их – дело чести!

Дом не проблема развалить, если позвать медведя,

Но при делёжке этот рвач потребует две трети».

Потом он громко закричал, чтоб было слышно братьям:

«Давайте спорить, сколько дней продержитесь в осаде.

Уверен, что ни одного – я позову медведя,

Он не откажется принять участие в обеде.

Да если бы я не был сыт, вы вряд ли бы удрали,

Но раз на то уже пошло, давайте поиграем.

Даёте правильный ответ на легкую задачу —

И я отсюда ухожу и даже не заплачу».

«А если нет?» – спросил Наф-Наф. «Тогда вы проиграли.

Дверь открываете и все. А там уже детали».

«Ну хорошо», – решил за всех Наф-Наф как самый умный

И начал разводить огонь под котелком чугунным.

«Готовьтесь к худшему, друзья, – шепнул он поросятам, —

Вот кипяток, а вот ухват, вот острая лопата.

Держаться вместе, хвост крючком, как мама нас учила!»

Они в ответ: «Нос пятачком! Когда мы вместе – сила!»

«Внимание! – им Волк кричит, – есть дед, и есть лодчонка.

Он должен в ней перевезти козу, капусту, волка,

Но место в лодке лишь одно, ну то есть кроме деда,

Иначе можно утонуть. Зачем им эти беды?

И волк не должен съесть козу, ну а коза – капусту.

Задачка плёвая, когда в головушке не пусто».

«Аааа, – раздался дружный крик, – мы с детства это знаем!

Так до свидания, дядя Волк! Спасибо нашей маме!

Сначала дед отвёз козу, на берегу оставил.

Вторым заходом он туда капусту переправил,

На берег вынес, а козу загнал обратно в лодку,

Приплыл и быстро поменял её местами с волком.

К капусте он его отвёз, вернулся за козою,

Капусту волк не ест, коза останется живою».

«А вот и нет! Ха-ха-ха-ха, – Волк истерил за дверью, —

Как только выскочит коза безмозглая на берег,

Волк её тут же задерёт, и мекнуть не успеет».

«А как же дед?» – кричат они. «А дед окаменеет!

Ему б ружьё, но нет ружья в условии задачи.

Ему – капуста и рога с копытами в придачу».

«Но так нечестно, так нельзя!» – завыли они хором.

«Конечно, льзя», – смеётся Волк. «Мы двери не откроем.

Зови медведя, пусть придет, мы всё ему расскажем,

И он не будет дом ломать, ну а тебя накажет».

«Ну ладно, я же пошутил, – Волк пробурчал угрюмо,

У вас от ужаса, сынки, пропало чувство юмора.

Я ухожу, хоть вся родня мне скажет, что я сбрендил».

Прощальный бросив взгляд на дом, он вдруг трубу заметил.

«Ура! Есть выход! Или вход?», – подумал Волк с надеждой.

Ему на крыши залезать не доводилось прежде,

Но от досады в голове как будто перемкнуло,

«Всего-то-навсего слегка испачкается шкура,

Зато я буду, – он мечтал, – похож на диверсанта,

А эти дурачки решат, что это лезет Санта,

Принёс подарки к Рождеству послушным поросятам.

А я такой: «Не ждали, да?» – и ап – тройное сальто.

Позвольте, детки, пригласить вас на шикарный ужин,

Здесь так уютно, и медведь нам, думаю, не нужен».

Волк все так явно представлял, что чуть не разрыдался.

Ломая когти и кряхтя, на крышу он взобрался.

А поросята собрались варить на ужин кашу.

Глядят: на крышку котелка вдруг стала падать сажа.

Нуф-Нуф метнулся к очагу и быстро сдернул крышку.

Свалился Волк прямо в котел и взвизгнул, как мартышка.

Как пуля, вылетев в трубу, как пробка, как ракета,

Он сел в сугроб, чтоб охладить свое больное место.

Потом помчался Волк домой, пристыжен и изранен,

Так идиома родилась: метнулся, как ошпаренный.

С облезлым задом и хвостом, как у огромной крысы,

Он был и страшен, и смешон – прозвали его Лысым.

Ведь шкурой поплатился Волк за гнусное коварство.

И, не таясь, щипал траву – ну, в качестве лекарства,

Всегда сторонкой обходил дом – поросячью крепость…

А той овечке монумент поставили за смелость.