Три повести о Бочелене и Корбале Броче

Однако славное возвышение так и не произошло. Нет, просто вестники были посланы в Великий Храм и уже возвращались, ведя достойных, чьи розовые рубахи и панталоны завязаны над суставами и набиты ватой, дабы зрителям виделась мускулатура полнокровных здоровяков. Осунувшиеся лица были намазаны яркими румянами. К ним присоединились трое Здраворыцарей, высших сановников в белых мантиях и лязге отполированных, гравированных серебром доспехов - Имид увидел во главе троих самого Инвета Суровия, Чистейшего из Паладинов, и тому не было нужды красить лицо (квадратная челюсть, широкий нос), ибо оно было вполне пунцовым, так ясно виднелись полнокровные вены и артерии под почти лишенной пигментов кожей. Имид и сам, как все впервые видящие Инвета Суровия, предположил худшее - что Паладин слишком привержен элю, вину и прочим запретным порокам праздной жизни - но это было не так. Инвет Суровий не стал бы главным среди Рыцарей, будь он столь падшей душой. Строго говоря, ничто неподобающее не прошло сквозь его губы за всю жизнь. По крайней мере, внутрь.

- Вы, сир, - рокотал он сейчас, сверкая глазами из-под края ослепительно освещенного солнцем шлема, - недостойный червь из соляных болот, коего зовут Имид Фактало? Значит, череп ваш совершенно треснул? Ныне вы немы так же, как и глухи? Богиня приемлет ущербных физически и душевно, знайте это к своей радости, сир. Теперь вы дважды или даже трижды благословлены. Различия весьма важны, не так ли? Но я вижу, глаза ваши бегают, намекая, что зрение вас не покинуло. Итак, дважды, как я и сказал. Ну, Имид Фактало, бывший бригадир дорожников третьего прясла Стены, будьте почтены знанием, что после рокового случая, столь обильно оросившего кровью и лик ваш, и камни под вами, я нарекаю вас Святителем Госпожи.

Имид Фактало уставился снизу вверх на Рыцаря и, туго зажмуривая глаза, застонал и пожалел - от всего сердца - что проклятый фургон его не убил.

- Купец так и сказал, здесь Чудно, - сообщил Эмансипор Риз, щурясь на далекие высокие стены с какими-то непонятными, косо свисающими знаменами. Подержанный фургон, на облучке которого они сидели, дико подскочил на горной дороге.

- Гм, - вздохнул Бочелен, - я не вижу почти ничего, способного поддержать его наблюдение.

- Нет, хозяин, город называется Чудно, это последний и отдаленнейший город-государство полуострова. И, если учесть, что за шесть дней мы видели одну хижину, я склонен согласиться с торговцем: он поистине отдаленнейший.

- Возможно, - согласился заклинатель, дернув себя за острую бороду. - Тем не менее, единственно чудным я мог бы назвать ровный ряд трупов, нанизанных на пики той далекой стены.

Эмансипор вгляделся еще пристальнее. Не знамена, значит, висят там косо. - И вы называете это чудным, хозяин?

- Да, именно, мастер Риз. Не кажется ли вам, что Корбал Броч будет доволен?

Лакей уперся спиной в стенку фургона, разминая узлы на пояснице. - Я готов допустить, хозяин, - начал он осторожно, - что городские власти не поглядят снисходительным взором на кражу своих, э... украшений.

- Полагаю, вы правы, - пробормотал Бочелен, и высокий лоб покрылся морщинами раздумий. - Но, возможно, есть больший повод для тревоги: не опередили ли слухи о наших эскападах в предыдущем городке наши смертные тела?

Эмансипор Риз вздрогнул и крепче сжал вожжи в артритических пальцах. - От всей души надеюсь на обратное, хозяин.

- Возможно, на этот раз мы не станем рисковать. Что скажете, мастер Риз? Объедем город? Найдем дальнюю деревню и подходящее морское судно, пересечем залив?

- Превосходная идея, хозяин.

Во время разговора дорога оставалась пустой, пыль от встречной телеги торговца успела осесть на вершины деревьев, что виднелись за неровным краем дорожной насыпи. Но тут, словно вызов решению Бочелена, спереди раздался стук сапог, через миг на дороге показались двое путников. Мужчина и женщина, несущие небольшой, но явно тяжелый сундук.

В сем мире добродетелей третий и самый ненавистный демон, Порок, познал одиночество, отчаяние и унижение. Что вовсе не правильно, если хорошенько подумать. Из трех вышеупомянутых эмоциональных состояний Инеб Кашль был отлично знаком с двумя последними. Отчаяние и унижение - их он вселял в окружающих. Страдать от этих бедствий, подобно всем, кто стал жертвой его соблазнов, было... неприемлемо. Ну, может, слово подобрано не вполне правильно, но чувство вполне подходит.