Три повести о Бочелене и Корбале Броче

Еще три разреза, и одежды упали с Инеба. Демон встал, истово вдохнув воздух. Удовлетворенно выдохнул. - Превосходно! Так много лучше. Я новый демон.

Сторкул Метла шаталась. - Истекаю кровью, - сказала она писклявым, дрожащим голосом.

Инеб ощерился: - Он лишь уколол тебе пальчик, женщина!

- Кажется, мне дурно.

Бочелен спрятал кинжал. - Прошу, садитесь, госпожа Метла. Инеб, налей нездоровому Рыцарю вина.

Туника промокла и воняла. Имид Фактало бежал по улице, Элас Силь рядом. Ребенок извивался в руках, но личико его было довольным.

Позади них гонец-скороход, миновавший только что шесть лиг и соответственно утомленный телом и разумом, влетел в горящее здание. И больше не показывался. Паникующие животные и люди разбегались во всех направлениях, спасаясь от дыма, искр и золы. Фонарщики не вышли на работу, предоставив сражаться с подступающей тьмой лишь отсветам пожаров.

Элас схватила Имида за руку. - Сюда!

Узкий, вьющийся переулок.

- Не вредите нам! - трубно закричал кто-то впереди.

Они замерли, вглядываясь в сумрак.

- Не губите!

Имид Фактало шагнул, различив две фигурки в куче мусора. Обе до нелепости крошечные. Слева мужчина, кожа - сплошные морщины, словно на золотистой фиге. Рядом женщина, крошечная, но несомненно женщина в полном смысле слова, словно какой-то извращенный изобретатель измыслил грудастую тонконогую куклу, дабы тешить нездоровые фантазии.

- Мосты Бездны, - прошептала Силь. - Кто это?

Морщинистый ответил: - Я Обжорство, известный многим друзьям как Наузео Нерях. Я моя спутница - Лень, или Сенкер Позже. Неужели я чувствую это? Нечто... неминуемое? Живительное? О да, о да. А ты чуешь, Сенкер?

- Лениво нюхать.

- Ах да! Тебе снова скучно жить... Не ко времени.

Имид Фактало сказал: - Запах? Разве что детская неожиданность.

- Не это. Что-то еще. Что-то... чудесное.

За спинами улицу огласили крики.

- Что там? - спросил Наузео.

Элас Силь снова потянула Имида за руку. - Давай уйдем.

Они обошли демонов.

- Куда же? - сказал Имид.

- В Великий Храм. Передадим ребенка монахиням.

- Хорошая мысль. Они уж знают, что с ним делать.

Позади Наузео Нерях подполз к Демонессе Лени. - Мне лучше, знаешь? Лучше. Странно. Перемены идут в Чудно, о да.

Крики стали ближе.

- Надо бежать, - сказала Сенкер.

- Бежать? Зачем?

- О, ты прав. К чему беспокоиться?

Эмансипор Риз вышел из тронного зала. Хотя, говоря по правде, это вряд ли можно назвать тронным залом - разве что если считать железные рамы, зубчатые колеса и ремни, механизм размером с комнату, троном.

Впрочем, почему бы нет? Разве аппарат не находится в состоянии постоянного противостояния, балансирования? Разумеется. Метафорически тоже. Король в середине, отягощенный правом рождения и подвешенный в структуре иллюзорных понятий об иерархическом превосходстве. Как будто неравенство можно оправдать словами о традиции, а подразумеваемые допущения самоочевидны и потому неопровержимы. И разве его фанатическое стремление к здоровью не стало такой же иллюзией превосходства, на этот раз в моральной сфере? Как будто рвение само по себе добродетель.

Увы, это часть горькой природы человека - так размышлял Эмансипор, шагая по широкой и длиной колоннаде. Все выработанные человечеством утонченные системы верований служат лишь подпитке собственного эго. И удержанию в узде всех, у кого эго не столь наглое. Бесконечное множество кинжалов у чужих глоток...

Разбившееся стекло оборвало его раздумья. Блестящие осколки летели с обеих сторон коридора. Странные и зловещие фигуры выкарабкивались - здоровые мертвецы! - из прямостоячих гробов, руки тянулись, хватая воздух. Ужасные стонущие звуки неслись из сухих, сморщенных губ, широко разинутых ртов. - Свобода! - Вопли их становились все громче, все отчаяннее.

Эмансипор Риз выпучил глаза. Застонал и прошептал: - Корбал Броч...

Труп обернулся к нему, запавшие глазницы как будто видели Эмансипора. Он зашел не так далеко, как большинство остальных, и непонятная жидкость текла по вялым щекам. Челюсть несколько раз двинулась, треща, и труп сказал: - Это все ложь!

- Что?

- Мы идем. Все. В одно место. Здоровые, больные, убийцы, святые. В одно жуткое место! Переполненное, такое переполненное!

Мертвые, уже давно понял Эмансипор, редко когда говорят что-то приятное. Но всё же каждый сообщает что-то особенное. Он начинал испытывать восхищение разнообразием индивидуальных кошмаров, которые изобретает смерть. - На что оно походит? - спросил он. - То переполненное место?

- Огромный рынок, - отвечал труп, хватаясь пальцами за пустоту. - Так много еды. Сокровищ. Так много... вещей!

- Ну, звучит не так уж плохо.

- Но у меня нет денег! - Труп издал скрипящий вопль и вцепился ногтями себе в лицо. Отвернулся, что-то бормоча. - Нет денег. Нет денег. Нет денег. У всех есть деньги - даже у головорезов! Почему не у меня? О, почему не у меня?

Эмансипор смолчал.