Три ролика магнитной ленты

— Дак вообще-то надо. Вот и мать с отцом об этом же толкуют. Только не знаю я… Городские уж больно задавалистые. На них ни фасоном, ни обличьем не угодишь. Вот разве что в деревне каку зазнобу поискать, а?

— Ясное дело, поищи.

— Подумать надо.

М е р з а н о в:

Анкета? Чепуха какая-то! Кому это нужно? Не понимаю… Мне не жалко, могу ответить на ваши вопросы. Что вас интересует? Чем я увлекаюсь? Хотя вопрос поставлен несколько абстрактно и узко, ответим так: техникой и искусством. В спор физиков и лириков я не верю. Это чушь! Гениальный физик Альберт Эйнштейн профессионально играл на скрипке. Не говоря уже о Леонардо да Винчи. Тут все зависит от степени и качества интеллекта. Гений, как правило, многогранен. Вы не согласны? Чему вы улыбаетесь? Да, да! Миром правит высший интеллект! Я верю только в высший интеллект. Что вы сказали?.. Что это такое?.. Тут многое, как говорится, от бога. Сказать яснее — от наследственности. От папы с мамой, от предков. Кроме того, в понятие интеллект я включаю интуицию и энциклопедичность. Интеллект — это натренированный мозг…

Какие у вас еще вопросы? Кем работаю? Пока в конструкторском отделе, потом видно будет. Собираюсь в аспирантуру. Нет, не ради диссертации и ученой степени. Просто там, в науке, интересней, больше простора. А главное, там другие люди…

Как я отношусь к товарищам по комнате? Просто в силу необходимости приходится жить вместе, вот и все. Я давно прошу, чтобы меня переселили… Ха, товарищи… Плебеи! Да я же их лучше знаю, чем вы. Это удивительно неинтересные люди… Бежать отсюда надо без оглядки!..

Я с Мерзановым тогда крепко поспорил.

— Можно подумать, что в ваших благородных жилах течет голубая кровь. А не кажется ли вам, что это обыкновенное чистоплюйство? Разве дело только в интеллекте? Можно иметь семь пядей во лбу и оставаться последним мерзавцем. В истории немало тому примеров. А дело в том, что в основе всех человеческих ценностей лежит моральное начало. Моральное! Между прочим, это сказал Эйнштейн. А моральное, значит — этическое, то есть как человек относится к другим людям…

Я, наверное, очень раскипятился, потому что Мерзанов оторопел.

— Вы не подумайте, что я заношусь, и все такое… Может, я в чем-то и не прав. Только не могу я здесь жить — тоска берет…

С Моховым у меня ничего не вышло: он не захотел отвечать на анкету ни письменно, ни устно.

Что и говорить: в социальном плане восемьдесят шестая комната выделялась своей удивительной пестротой.

7

Мохов по-прежнему все вечера проводил в компании своих дружков. На новое место приходил только спать, иногда за полночь, изрядно подвыпившим, но никогда не шумел. Он сбрасывал ботинки и валился на койку, минут пять мурлыкал в стенку какие-то невнятные песенки и засыпал.

Однажды Мохов вернулся под утро, едва держась на ногах. Дверь была заперта, и Васька принялся скрестись, как кошка. Долго терся, но дверь не отворили — ребята спали крепко. Васька сполз на пол тут же в коридоре возле двери и уснул. Проснулся от ломоты в ушах. С похмелья он ничего не мог разобрать. Рогов втащил его в комнату.

— Вот прохиндей, — взвился Мерзанов. — Долго мы будем терпеть у себя этого забулдыгу?

Рогов начал приводить Мохова в чувство.

— Что ты с ним всегда возишься? — сказал Мерзанов. — Оставил бы этого подонка в коридоре, пусть бы там и валялся.

— Просыпайся, милок, просыпайся! — приговаривал Рогов, теребя Ваську за уши. Это отрезвило быстро.

Мохов попытался отстраниться — уши болели невыносимо, но хмель прошел, и Васька понял, что он на койке, и различил лицо бригадира.

— Ну, как, очухался? — спросил Рогов. — Или еще повторим процедуру?

Васька замотал головой.

— Ты что же, браток, забыл, что тебе в первую смену? Подъем по полной форме.

Васька покряхтел, постонал и поднялся. Пошел в умывальню. Долго плескался под холодной водой. Силился вспомнить, что было. Вспомнил. Стало тоскливо. Он опять проигрался вдрызг. И наличные, и пальто заложил, которое Миха оценил в пятерку.

Последние дни играть в общежитии не стало возможности. Комендантша не оставляла в покое ни на один вечер. Ушли играть на пустырь, в ров. Жгли костер.

Еще не высохшая картофельная ботва горела плохо. Васька то и дело таскал ворох за ворохом.

Подсохнув, ботва вдруг вспыхивала, и пляшущий огонь высвечивал напряженно согнутые фигуры, а на земле начинали качаться длинные тени.

Миха покрикивал:

— Шевелись, Кот!

В тусклом свете костра мясистая фигура Михи была похожа на нахохлившегося филина.

Бодух, как всегда, играл очень осторожно и оставался при своих. Был и еще один «залетный». Миха выкачивал из него деньги.

Васька все спустил. Снова задолжал Михе. Васька точно знал, что Миха «темнит». Васька и сказал Михе, чтоб он сменил колоду. Миха уставился на него мутным взглядом, медленно поднялся, подступил к Ваське и наотмашь несколько раз ударил его по лицу, потом пнул ногой.