Три шершавых языка

Когда разум начинает довлеть над инстинктами, даже над самым главным из них, такое случается сплошь и рядом. Для многих счастье – это форма поощрения за надлежащее исполнение родовых обязанностей особи, генетических обязанностей. Непонимание, беспомощность, ощущение бессмысленности и череда внутренних противоречий – вот что происходит с человеком, сошедшим с тропинки простого смертного. В любом случае ваш путь к счастью и спокойствию души теперь лежит через разум. Через постижение мудрости, и никак уже иначе. А это воистину тяжкий труд. Хочешь быть счастливым, паши как вол, добиваясь своего. И часто отважившийся пойти дорогой мудрости уже в самом начале признает, что выбрал правильное направление. И, разумеется, шаг за шагом его путь становится все легче и прямее.

Но ждать чего-то, лежа перед телевизором и прихлебывая алкоголь, бесполезно. Я знаю это на собственном опыте. Не стоит думать, что, подобно манне небесной, душевный покой свалится на вашу голову в благодарность за невыносимую работу или за добрые намерения, излучаемые вами. А тем более, за невыносимые муки совести. Таким путем его вряд ли учуешь. То, что вы действительно хотите, нужно заслужить. Этого следует быть достойным. А что я вижу в ваших настоящих стремлениях и поступках, уж извини за грубость…

– И что же вы в них все-таки видите? – довольно серьезно спросил Марк.

– Ваш опыт имеет определенную ценность, но мысли почему-то односторонние. Ваша голова работает только на прокорм короткого списка эмоций, вместо того чтобы генерировать мудрость. Любой гений и злодей вам скажет, что степень благодарности этого мира к вам, а следовательно, и вашего счастья определяется тем, сколько этот мир забрал у вас. А точнее, сколько вы дали ему сами. Ничто не снизойдет без труда и постижения.

– Вы мне ничем не помогли тем, что сказали все это. Большую часть того я знал и без вас. Мне плохо, мне очень плохо. Ты и представить себе не можешь, какая это боль, – сказал Марк, не заметив, как перешел на «ты».

– Вам лучше бы взять себя в руки и прежде всего, отказаться от всего того, что вас мучает. Заметьте, сейчас вы далеко от своих забот, и здесь вас никто не преследует. Однако вы продолжаете тащить их на себе, вместо того чтобы попытаться разобраться с ними. Неужели вы действительно верите в реальность своих мук? Неужели вы думаете, что алкоголь спасет вас от образов ваших кошмаров? Миллионы людей погибли на этой земле от рук японских захватчиков. От голода, болезней и нищеты. Отчаянность их положения была куда глубже вашей. А вы! Сытый, пьяный и довольный. У вас есть тысячи дорог, чтобы исправить свои ошибки, чтобы обрести мир в душе, быть лучшим из людей. Соберись, и я помогу тебе!

***

Монах не заметил, как перегнул палку, балансируя на эмоциях Марка, и задел то, чего бы не стоило касаться. Без эмоционального окраса речь становится сухой и бессмысленной, а с ней – рискованной и даже опасной. Как человек, ранее руководивший большим подразделением, он часто манипулировал сознанием своих подчиненных. Своей волей и харизмой заставлял их повиноваться себе и общему делу. Наказывал и воодушевлял на великие дела одной силой слова. Но сейчас рядом с ним оказался не простой менеджер среднего звена, дрожащий за свою премию. Но человек сильный, сжатый как пружина и готовый бросить на карту все без исключения, даже свою жизнь.

– Да пошел ты! – ответил ему Марк. – Тоже мне, жалкий святоша! Решил меня жизни учить? Сам, испугавшись этого мира, спрятался у черта в заднице, будто испуганная канарейка забился в дупло. Ты думаешь, пребывая здесь, показываешь свой героизм? О, я так и вижу, как огромные волны трудностей и напастей разбиваются о твою каменную грудь. Знаешь, что на самом деле я думаю о тебе? По мне, ты просто убил себя прежнего и влачишь свое жалкое существование до заветной точки, огородившись от неприятностей. А тем более, тебе не стоит кому-то давать свои трусливые советы. Так себе кстати советы…

– Я вовсе не прячусь здесь, ты и сам лучше меня это знаешь. Все, совершенно все трудности, боль и муки находятся в твоей голове. Как и этот целый мир. И я здесь наедине со своими мыслями, лицом к лицу со своими монстрами. Если бы я хотел спрятаться, то так бы и жил в городе и дальше продолжал скатываться под землю, пока там и не остался.

– А твои мученики! – сказал Марк с насмешкой. – Те, кого ты упомянул, вообще ни при чем. Как бы то ни было, я точно так же стою на краю обрыва. И знаешь, чем я отличаюсь от них? Просто-напросто ничем! Ровно так же моя жизнь висит на волоске, и когда-нибудь я соберу всю свою храбрость и сделаю правильный шаг. Так что, святоша, чтобы дойти до края, тоже есть тысячи дорог, и я уверен, тебе об этом прекрасно известно.

– Тебе бог дал второй шанс хотя бы потому, что привел сюда. Я просто уверен, у него есть кое-какой замысел, надежда на тебя. И я увидел это с первой нашей встречи.