Три солнца. Сага о Елисеевых. Книга II. Дети

Через месяц по курорту разнеслась весть, что царская семья убита. Тогда никто не хотел верить в эту жуткую новость. Все надеялись, что большевики лгут, чтобы у людей, готовых восстать против их власти, не осталось символа прежней России. Позже по радио объявили, что часть семьи императора, которую держали под стражей в Алапаевске, была отбита и спрятана белогвардейцами. Это вселяло еще большую надежду на чудесное спасение государя и его близких.

Григорий Григорьевич получил весточку от Мариэтты. Она сообщала отцу, что Глеб вернулся. Выехать в Кисловодск они пока не могли. Мариэтта готовилась стать матерью и чувствовала себя преотвратительно. Дочь обещала, что они отправятся в путь, как только ей станет лучше, и прекратится постоянно мучающая ее тошнота.

Гришу в очередной раз неприятно поразила легкомысленность супруга Мариэтты. Он должен был не допустить этого. «Разве время сейчас для рождения детей? Не понятно, как самим выжить, а тут – ребенок!» – думал Елисеев. К тому же для Григория, Мариэтта сама еще была дитя. Он страшно переживал, что с ней что-то случится из-за этой беременности.

XIV

Григорий Григорьевич слышал, что в мае у него родился еще один внук. Но Сергей по-прежнему не желал общаться с отцом, поэтому Григорий старался не рвать себе душу, запрещая даже думать об отрекшемся от него сыне.

Рождение детей в голодном Петрограде действительно казалось безумием. У Верочки в этот раз не все шло гладко, требовалась медицинская помощь. К счастью, благодаря связям Гули и Александра Григорьевича, нашли хорошего врача, который успешно сделал ей кесарево сечение. На свет появился мальчик, которого назвали Вадимом.

Летом Вера объявила мужу, что поедет с детьми в Царское село. Ей казалось, что, если выехать из депрессивного, каменного города, станет немного легче. Кроме того, она не могла избавиться от мысли, что они своей возней мешают супругу работать. Серж не возражал. Он хотел отправить и Манефу вместе с женой, но та наотрез отказалась бросать своего любимца одного, хоть режь ее.

– А кто ж здесь кухарить и убирать будет?

– Уж я как-нибудь сам справлюсь! А вот Вере нужна помощь…

– Ишь чего удумали! Что ж она с двумя детями не управится? – в голосе Манефы проскользнула едва заметная нотка превосходства. В этом деле няне точно не было равных.

– Манефа, ну как ты можешь! Маме же ты с нами помогала.

– Так то ж время какое было… темное, прав своих не разумели… А нонче бабы сами все делают, у них это… как бишь его… равноправие!

– Манефа!

– С места не двинусь, разрази меня гром!

Сергей не стал дальше вести бесполезную дискуссию. Манефу невозможно было переспорить. У старухи был тайный резон, почему она не одобряла отъезд Веры, и не хотела оставлять молодого человека одного. Нянька считала Сергея завидным женихом и не без оснований полагала, что множество одиноких, голодных девиц начнут на него охоту. Она не могла позволить, чтобы история его родителей повторилась. Манефа решила остаться в городе, дабы там блюсти интересы Веры, как матери Сережиных детей.

К счастью няньки, долго Сергей с Верой жить раздельно не смогли. Сергей устал мотаться в Царское с продуктами, которые добывал с большим трудом. Вере тоже было тяжело, причем и в прямом смысле слова. Приходилось поднимать малышей, из-за чего стал расходиться шов. Она кормила Вадима и сильно худела. Решили больше не мучиться, и после того, как Сергей вернулся в июле из Москвы, где был в командировке по реформе высшей школы, он забрал жену с детьми в Петроград.

Постепенно жизнь снова стала входить в свою колею. Сережа с Верой едва сводили концы с концами, и все же были вместе.

В конце августа пришла новая беда. Умер дядя, Александр Григорьевич. Он ушел тихо, интеллигентно, также как жил, словно, не желая никого беспокоить. В отличие от Гриши, он никогда не любил быть в центре внимания, не любил на себе света софитов.

– Что же будет с Платошей и Аллочкой? – рыдала Вера.

Сергея сводил с ума этот вопрос. Что он мог сделать? Он едва мог прокормить свою собственную семью. Взять детей Лизы, означало бы обречь кого-то на голодную смерть.

– В приютах сейчас хотя бы кормят… Как только ситуация хоть немного выправится, мы их сразу же заберем!

Разве еще недавно можно было представить, что наследникам торговой империи придется согласиться, чтобы детей родственников забрали в приют, дабы никто не умер от голода?

XV

Скоро Глеба, как и многих других офицеров царской армии, арестовали. Мариэтта снова осталась одна.

Девушка не могла сидеть сложа руки и, забывая про тяжелую беременность, она вместе с другими женами заключенных обивала пороги ЧК. Чаще всего перед носом неизвестной молодой женщины просто захлопывали двери, в то время как Палей и Нестеровская периодически прорывались в кабинет Урицкого.