Три степени свободы (СИ)

Вот он близко, вот мы одни. Несколько шагов к нему что делаю и замираю, не дыша. Стоит только протянуть руку и пальцами коснусь чужого плеча, а если выше, то гладкой шеи, шелковистой щеки… но почему же рука не вытягивается вперед? Почему окаменел?

— Видишь? Твое тело понимает, хоть твое тело понимает, что нельзя.

Потому что я слуга, а он господин, я грязь, а он белый цвет, потому что он недосягаем. Сердце пронзает резкая боль, неужели всего через что я прошел недостаточно? Что могу еще сделать?

— Я приехал за вами, — старательно скрываю собственную слабость. — Вы обязаны принять это. Не принимайте меня, но мое положение…

— Я Главный Советник Короля.

— И Король в опале, — отхожу от него, становясь вполоборота, словно разговариваю не с ним. — Правит Фавн, правлю я…

В этот раз получаю его улыбку, печальную, грустную улыбку, не для меня.

— Да? Так, Тилла? — улыбка все не сходит с его губ. — И что же теперь?

Что же? Мое желание запереть его в собственном доме, вдали от всех, и каждый день наслаждаться единением с ним, любовью, телом, совместным существованием в этом мире. Только боюсь, господин не согласится, только боюсь… даже озвучить боюсь. Испытываю стеснение за себя.

— Ореванара… — и снова впадаю в стыд от собственной смелости. — Господин… — смущение, — Каллис… вы, ты… Демерия не разрешает вам оставаться здесь, вы обязаны поехать в замок. Потому что вы все еще главный советник.

Вот кто я перед ним. Замялся, отчаялся, практически попросил, видел бы меня сейчас Нелеллу, вот бы потешился. Тот, кто может законно свернуть шею в один момент, неуверенно бормочет перед по сути пустой фигурой. Но что могу сделать? В ловушке собственных эмоций, в ловушке… как и подобает грязному и мерзкому зверю.

— Но это послание звучало по-другому, будто вы, господин Тай, имеете что-то персонально ко мне. Будто это ваше волеизъявление, чтобы … — Господин доламывает меня, призывая сдаться и прерывая, сдаюсь:

— Простите за мое грубое письмо, я был не так воспринят.

Возможно ли еще ниже пасть перед кем-то? Полная капитуляция, провал, яма. Хочется свернуться клубочком и зареветь на чужих коленях, на коленях истинного господина…

*

Что будет с домом? Выдержат ли стены моего отсутствия, не прогниют ли? На сколько покидаю дом, вернулись ли вообще? Из лап зверя вырываться очень непросто, как подозреваю, хотя угождаю так в первый раз.

Тилла… рассматриваю внимательно его взрослое лицо, волевой подбородок, упрямство и дикий огонь в глазах, эти неуложенные волосы… Ну чистое зверье, от такого надо держаться подальше, но приходиться ехать рядом, в одном экипаже. Я, зверь и Эллин (единственный слуга, которого с собой забираю). Эллин не смеет поднять взгляд и посмотреть на изменившегося, ставшего «важным» Тиллу, словно робеет и боится.

— После знакомством с так называемым Фавном, я могу вернуться домой? — спрашиваю как только мы трогаемся с места, как только колеса приходят в движение двумя запряженными лошадьми. Спрашиваю, чтобы избежать соблазна посмотреть в окно на самое родное, что есть.

— Нет, я вам не разрешу, — отвечает будто само собой разумеется.

Я вам не разрешу, кого возомнил из себя зверь?

— Как ты убил Нелеллу? — интересуюсь уже из праздного любопытства. — И почему?

— Почему? — грустный смех и Тилла прикрывает глаза, вероятно погружаясь в прошлое на несколько секунд. — Вы понятия не имеете в самом деле — куда продали меня? Кому? Днем тоска, ночью тошно. То, что он творил с моим телом, с моей волей, до сих пор настигает в кошмарах, и кажется, веткой будет прорастать всю жизнь.

— А что же ты хочешь сделать со мной?

Вопрос остается риторическим. Тилла уводит взгляд в окно, и мне тоже с ним разговаривать не хочется.

========== Глава 2. С чего надо начинать ==========

С одной стороны замок уходит в небо, с другой — зарывается в землю, погружаясь в нее многочисленными лестницами. Зубчатый, он, вероятно, свежепостроенный, иначе не объяснить, почему никогда об этой «Звезда Демерии» никогда и слова не прозвучало. Окна маленькие, округленные, проходы между башнями узкие, длинные.

— Звезда Демерии? — переспрашиваю, не отводя взгляда от замка, не переставая оценивать.

— Да, прошу, — Тилла делает жест руками, приглашая пройти вперед и, немного пораздумав, делаю шаги. — Вам здесь будет хорошо, но скажу честно, не очень уютно. Стены холодны, темны.

На нескольких воткнутых в землю палках насажаны смердящие головы, другие пусты, словно дожидаются когда же кто-нибудь еще умрет. Когда же кого-нибудь еще убьют.

— Боюсь, неуютно будет вовсе не из-за стен.

— А вы не бойтесь, я всегда буду рядом, — и смеет улыбнуться, широко, для себя же, для самых смелых своих надежд и мечтаний.

Глупец, проводи меня уже до моих новых покоев и оставь, пожалуйста, оставь в этом самом желанном покое.

*

— Он выглядит… — Фавн задумывается, подбирая лучшее слово, и прыскает со смеху: — Словно бесцветный лед на замерзшей реке. Его голову следует насадить на пику.

— Каллис не опасен для Демерии, поверь, он не из тех людей, которые умеют возрождать.