Три степени свободы (СИ)

— Родство, — быстро, емко, содержательно и все же пояснения следуют: — С одного взгляда на вас пришло провидение, что никто ближе мне быть не может и под вашим покровительством находиться лучше всего.

Так я теперь покровитель? Смешно, но разочаровывать Вито не хочу, ведь, возможно, разочаровать его также опасно, как и меня.

— К Каллису Ореванара приходил этот, с бородкой такой, — визуализирует, демонстрируя на себе, но мне неудобно на него смотреть во время спуска по ненадежной, местами разрушенной лестнице, — не помню как его имя, он еще кто-то там из свиты короля Ллаголии и… — напрягается, вспоминая: — Суинилл?

— Суннилл.

— Да, Суннилл, неприятный такой, — чуть морщится и возвращается к докладу: — Больше никого у башни не крутилось.

— Так и должно быть, — в принципе, чувствую удовлетворение.

Проходим по наружному коридору в другую часть замка, поднимаемся по боковой лестнице, и я открываю дверь в маленькие, скромные покои, до недавнего времени пустовавшие.

— Здесь холодновато или кажется? — то ли улыбается, то ли скалится Вито, но я пропускаю вопрос мимо ушей и приглашаю его пройти мимо меня внутрь. Дверь закрывается.

— Как ты?

Сидящий в углу Эллин вздрагивает и поднимает голову, глаза опухшие — то ли спал, то ли плакал. Металлический ошейник обхватывает плотно, тяжелая цепь поднимается к потолку, там и крепится. Вынужденная мера.

— Тилла… — шепчет и опять вздрагивает от ужаса: — Тилла, что ты собираешься со мной делать?

— Ничего плохого и страшного, — склоняюсь к нему, убираю отросшие волосы с его лба, — мне нужна твоя услуга, и я очень желаю, чтобы ты ее оказал. Для меня.

— Какая же?

— Тебе нравилось служить господину Ореванара? — дожидаюсь подтверждения, и продолжаю: — Поверь, я буду господином ничуть не хуже.

Эллин ничего не говорит, но вижу — проникся и взгляд в пол увел.

— А все потому, что мы с тобой в одной шкуре жили, одну еду делили и в одной комнате спали, в ней же мерзли и от жары дохли.

— Да. Я был рядом, когда ты изувечил Иссала, а после его убил. Я видел тебя, проснувшегося в постели господина. И только от тебя, наконец, избавились, ты убил руку, которая приласкала, которая тебя спасла. А сколько еще мне неизвестно? У тебя такой тёмный след, Тилла.

Сказанное заставляет разогнуться и посмотреть на Эллина сверху вниз. Действительно, сколько еще ему неизвестно… сколько следов смог замести, только в собственной памяти храню, но никогда не перебираю.

— И вот ты меня похитил.

— Разве? Я? — оборачиваюсь к наблюдающему Вито. — Я похитил его? Я просил об этом?

— Нет, вы меня ни о чем не просили, — разводит руками, — моя личная инициатива, я лишь поделился с вами плодом труда.

— Думай, Эллин, принимай решение, — собираюсь уходить, — я даю день, больше без воды ты не выживешь.

— Принимать решение? — смеется. — Я принял… у меня от тебя мурашки по коже, и всегда так было и, похоже, будет. Но если стану называть тебя “господин”, ты мою голову не отрубишь, — и завершает вполне серьезно: — Да?

— Да, — звучит, словно обещание, и мы с Вито покидаем комнату, чтобы поговорить, стоя у двери.

— Вито, неужели я настолько плох? — и усмехаюсь, насмехаюсь над самим собой. — Неужели господин Ореванара прав? Все эти годы я должен был потратить на очищение души, но погряз только глубже, увяз.

— Но вы правда меня ни о чем не просили, мы знаем это.

Да… собираюсь напомнить ему об Эллине, что пришло время его освободить, покормить и умыть, но открываю рот, чтобы услышать:

— Я вернусь к Эллину, позабочусь о нем.

Удивительная штука телепатия, которая, возможно, существует.

— Ты молодец.

— Я понимаю вас с полувзгляда, — говорит само собой разумеющееся и добавляет многозначащее: — Он вам не господин.

Ореванара? Верно, не господин.

Моложавый на вид мужчина перевешивает шаль на другую руку и смахивает рано выступивший пот на лбу. Второй, стоящий поодаль, обходит сидящего господина Ор… Каллиса сзади и хватается за подлокотник его кресла. Нога прикреплена к деревянному пласту железом, намертво привязана, исключая большие повреждения, и передвигаться самостоятельно, конечно же, Каллис не в силах. И вот эти два мужчины пытаются поднять его вместе с креслом и пронести героически эти две ступеньки вниз. Вскоре дело завершается успехом и Каллис оказывается сидящем под пышной кроной дерева и снегом.

— Интересно, как они спускали его с башни? — спрашиваю у Фавна, и тот делает глоток из чашки, а после с видом знатока выдает:

— На руках, вероятно.

Продолжаю наблюдать за господином Каллисом, но в сущности ничего не происходит. В полном одиночестве смотрит в горизонт, затем на башни, небо, абсолютно не двигаясь, созерцает, а после, наверное ощутив мой плотный взгляд, поворачивается немного и поднимает голову. Находит нас с Фавном сразу же, так как мы расположились на балконе, не прячась, наслаждаясь жизнью и ароматным кофе.

Мы сталкиваемся взглядами и после короткого контакта господин отворачивается и похоже не намеревается смотреть на меня вновь. Я ему неприятен.