Три столетия реформ и революций в России

Несочувствие дворянским привилегиям выразилось в принятии новых уставов, уничтожавших обычай «приписывания» дворянских сынков к полкам с малолетства. Традиционное внимание к армии привело к введению новых принципов воинского обучения, новой формы и новых вооружений. Примечательно, что, по воспоминаниям современников, солдаты любили Павла. Переворот 1 марта 1801 г., подчеркивает Н.Я. Эйдельман, оказался единственным, проведенным генералами и офицерами без участия солдат. Однако не стоит переоценивать демократизм «романтического императора»: в 1799 г. он запретил мещанские и цеховые собрания, называемые клубами, указав «впредь нигде таковых не заводить»; запрещает в городах при проезде государя депутации с хлебом и солью.

Мелочная детализация многих императорских указов поражает: царь поощряет очистку каналов, делание сахара из «белой свеклы», устанавливает порядок в лесном деле, указывает, как держать цветы на подоконнике… Особую заботу он проявляет об охранении государства от «революционного влияния» и «якобинского духа»: запрещаются круглые шляпы, трехцветные материи, ношение фраков и башмаков с лентами (можно с пряжками), исполнение вальса, ношение бакенбард и т. д. Запреты распространялись даже на некоторые слова, которые заменялись синонимами: вместо «врач» – лекарь, «сержант» – унтер-офицер, «гражданин» – обыватель, «отечество» – государство, «степень» – класс, «отряд» – деташемент, а слово «общество» вовсе не употреблять без всякой замены. Он закрывает границы государства, запрещает ввоз иностранных книг – все в той же уверенности, что можно победить революцию, отвернувшись от нее.

Впрочем, личный крах Павла I произошел не из-за его консервативной политики, а из-за дворянского (аристократического и гвардейского) возмущения (поддержанного из Лондона). Для подлинно великого, коренного общественного переворота прежде нужно пережить и великое потрясение, как ни жестоко это звучит. Но богатейшие ресурсы страны, шедшее, хотя и замедленное, развитие промышленности и торговли, военные победы Суворова и некоторые административные преобразования, наряду с жесткими охранительными мерами Павла давали возможность русскому обществу и дальше тянуть привычное существование. Несмотря на демонстративный разрыв с идеей просвещенного абсолютизма своей матери, в целом Павел следовал ее курсом укрепления централизованной власти государства, утверждения принципа самодержавия, а значит, сохранения досовременной системы.

Александр I – реформатор и консерватор

Планы реформ в ином виде, порядке и масштабе возникли с первого дня правления Александра Павловича, хотя в целом оно оказалось по сути продолжением павловского.

Россия оставалась аграрной страной, 90 % населения которой составляли крестьяне, в то время как помещики со своими семьями – 1 %. Их отношения и условия существования постепенно менялись, крепостнический строй постепенно разлагался в силу развития товарно-денежных отношений. Стремление помещиков к производству хлеба на продажу вызывало расширение барской запашки и сокращение крестьянских наделов, хотя производительность подневольного труда крестьян неизменно падала. В неземледельческих губерниях крестьяне переводились с барщины на оброк. Зажиточные оброчники заводили свои предприятия и выкупались на волю, в городах записывались в купцы и мещане. Но рост фабричной промышленности подрывал многие крестьянские ремесла, платежеспособность большей части оброчных крестьян падала. С 1820-х гг. росли недоимки крестьян. В те же годы растет задолженность помещичьих хозяйств. Закладывая в кредитные учреждения свои поместья и крестьян, помещики, как правило, непроизводительно тратили полученные ссуды.

Процессы имущественного неравенства и социального расслоения в русской деревне создавали объективную материальную основу для долгожданного разрешения «крестьянского вопроса». Александр, еще будучи великим князем, занимал должности военного коменданта Петербурга, сенатора и шефа Семеновского полка, т. е. имел представление о реальной жизни за стенами дворцов, и сознавал глубину стоявших перед страной проблем. «В наших делах господствует неимоверный беспорядок, – писал он в мае 1796 г. князю В.П. Кочубею, – грабят со всех сторон; все части управляются дурно; порядок, кажется, изгнан отовсюду, а империя, несмотря на то, стремится лишь к расширению своих пределов».