Три столетия реформ и революций в России

Недовольны оказались английские фабриканты, до недавнего времени считавшие огромную страну привлекательным рынком сбыта своей продукции. Выражая их интересы, премьер-министр Роберт Пиль в 1842 г. поучал русского посланника Ф.И. Бруннова: «Россия самой природой создана быть земледельческой, а не мануфактурной страной. Россия должна иметь фабрики, но не следует искусственным образом вызывать их к жизни посредством постоянного покровительства отечественной промышленности». Но всем понятна была корысть британского премьера, стремившего сохранить Англию первой промышленной страною мира, а Россию – рынком сбыта своей продукции.

Ужесточился контроль государства над содержанием образования. «Мне нужны не умные, а послушные!» – заявил император министру просвещения графу С.С. Уварову. В то же время принятые в 1835 г. «Положение об учебных округах» и «Общий устав императорских российских университетов» не только повышали плату за обучение и вводили студенческую форму со шпагой, но и различные привилегии. Университетам разрешался беспошлинный ввоз из-за границы учебных пособий, предусматривались зарубежные стажировки для преподавателей, вводилась собственная цензура, были увеличены оклады преподавателей и профессоров, пенсия для которых после 60 лет составляла последний должностной оклад.

Сам граф Уваров считал своей труднейшей задачей развивать «образование правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и теплою верою в истинно русские охранительные начала Православия, Самодержавия и Народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего Отечества». Но как примирить эти начала с очевидной необходимостью серьезных перемен в строе жизни страны, Уваров не знал. Когда он воспротивился сокращению учебной программы университетов, то был отправлен императором в отставку.

Крестьянский вопрос

В те годы здравомыслящие и дальновидные помещики в Тульской, Смоленской, Рязанской и Орловской губерниях взялись за обсуждение вопроса: не станет ли для них ликвидация крепостного права – при условии удержания за собою земли – выгоднее самого крепостного права? Разговоры об этом велись в дворянских собраниях при настороженном отношении власти. После европейских революций 1848 г. уже и разговоры об изменении существующего строя должны были прекратиться.

В то время в России большую часть 80-миллионного населения составляли крестьяне. Из них около 20 млн человек были «государственными», около 10 млн – удельными (принадлежащими царской семье), а также прикрепленными к заводам, фабрикам и рудникам, а 23 млн оставались крепостными душами, были личной собственностью 100 тысяч помещиков.

Мужики обязаны были исполнять барщину, т. е. три дня в неделю работать на барина, обрабатывать его землю, хотя некоторые помещики заставляли их работать и больше. Кроме того, крестьяне обязаны были поставлять барину холсты, сукно, масло, грибы, муку, дрова, овес. В тех губерниях, где трудно было заниматься земледелием, помещики отпускали крестьян на оброк. Мужики отправлялись в города, где зарабатывали кто извозом, перевозя на своей лошадке людей и товары, кто плотницким и столярным делом, кто работою в ремесленных мастерских, а самые предприимчивые и башковитые создавали свое собственное дело: свои трактиры, мастерские, фабрики. Такие платили своим хозяевам оброк уже не в 25 или 50 рублей, а в десятки тысяч.

Крестьянский вопрос на протяжении всего царствования Николая I стоял в центре его внимания. Для его решения он создал один за другим девять секретных комитетов, обсуждавших положение крестьян и предлагавших различные меры к улучшению их положения. Он прекратил проводимую Александром Павловичем практику «раздачи» государственных крестьян помещикам вместе с землями в качестве награды за службу.

В разговоре с близким к нему П.Д. Киселевым 9 мая 1834 г. император откровенно сказал о своей заинтересованности в деле преобразования «крепостного права, которое в настоящем его положении более оставаться не может». «… мы займемся этим когда-нибудь, я знаю, что могу рассчитывать на тебя. Ибо мы имеем те же идеи, питаем те же чувства в это важном вопросе, которого мои министры не понимают и который их пугает. Видишь ли, – продолжал государь, указывая рукой на картоны, стоявшие на полках кабинета, – здесь я со вступления моего на престол собрал все бумаги, относящиеся до процесса, который я хочу вести против рабства, когда наступит время, чтобы освободить крестьян во всей империи… Я говорил со многими из своих сотрудников и ни в одном не нашел прямого сочувствия, даже в семействе моем некоторые были совершенно противны. Несмотря на то, я учредил комитет из семи членов для рассмотрения постановлений о крепостном праве. Я нашел противодействие».