Три судьбы

– Я тебе телефончик оставлю, – радостно заговорил Слава, предвкушая последствия. – Трубку, хорошо? Звони в любое время. Вот номер. – И он дрожащими пальцами написал на салфетке номер Дмитрия и протянул девочке. – А теперь мне нужно бежать, извини.

Он быстро пошел к двери, а Настя, посмотрев на салфетку, сказала изумленно:

– Это ведь папин номер!

Слава замер в дверном проеме. Глубоко вздохнув, чтобы унять неуместное сердцебиение, он повернулся на каблуках и снова сел напротив девочки.

– И кто твой папа?

– Дмитрий Николаевич.

Слава чуть не опрокинул стул, вставая. Вот больная, навязалась на его голову. Он готов был ее стукнуть, а девочка тем временем что-то доставала из сумки.

– Смотри, – сказала она, и Слава перевел взгляд на фотографию, которую Стася держала в руках.

На фотографии все та же девочка висела на шее у счастливого мужика, который мог с успехом оказаться и Дмитрием Николаевичем и кем-нибудь совсем другим. Трудно было представить по фотографии его затылок или голос. Слава застонал, сел и обхватил голову руками.

– Хорошо, допустим, этот твой папа и Дмитрий – одно и то же лицо. Зачем он тебя прислал?

– Меня никто не присылал.

– Я что, похож на идиота?

– Нет. Папа понятия не имеет, где я сейчас. Да я и сама не знаю…

Слава насторожился. Он вспомнил, что в прошлый раз Настя несла точно такую же околесицу, но он, очарованный красивыми женщинами, списал все несуразицы на их глубоко личные дела, которые они обсуждают иносказательно. Может быть, она все-таки того, с приветом? Но она была до того хорошенькая, что Слава вздохнул и грустно подумал: «Если окажется нормальной, все-таки свожу ее в,,Баскин-Робинс»…»

– Ты в кафе «Моцарт».

– Точно. – Настя хлопнула себя рукой по лбу. – То-то я все утро пела это… Знаешь… ла-ла-ла-ла-ла…

– Как ты меня нашла?

– Шла, шла и нашла. Ее убили?

– Да.

– Я хотела предупредить…

– Значит, это все-таки он…

– Нет, что ты, – Стася замахала руками. – За ним тоже охотятся. И за мной…

– За тобой?! Да кто же они?

– Их много, я не знаю.

Ее голос звучал до того грустно и обреченно, что Славе захотелось обнять ее и заслонить от всех невзгод. И это был не героизм. Это была самая насущная потребность. Ему казалось, не сделай он этого, ну хотя бы мысленно, девочка пропадет. И он это сделал. Мысленно…

А она словно почувствовала, улыбнулась, щеки зарумянились, на глаза навернулись малюсенькие бриллиантовые слезинки.

– Ты мне веришь? – спросила она.

– Как последний дурак, – признался он.

И тогда она стала рассказывать ему о своей необычной боли, рассказывать подробно, начиная с раннего детства, с мячика, сбежавшего под автобус…

– И все-таки, – выслушав долгий рассказ, спросил Слава, – зачем ты-то им?

– Не знаю, – сказала она упавшим голосом. – Но чувствую, главная здесь я.

– Может быть, ты просто боишься? – спросил Слава будничным тоном героя.

– Боюсь. – Она кивнула, и у Славы дрогнуло – в который уже раз! – сердце.

Он попытался ее успокоить. В его голосе появились нотки взрослого человека, вынужденного общаться с ребенком.

– Все может быть совсем не так… – начал он.

Она посмотрела на него с надеждой, и это подвигло его продолжать в том же духе. Эту минуту он на следующий день вспоминал сотню раз. С чего его так понесло? Куда он поехал? Сидит перед ним девочка… И не девочка, а замечательная девушка… Нет, нет. Это уже было, проходили. Красивая? Нет, и это не главное. Его девушка сидит. И смотрит влюбленными глазами. Его – вот что самое главное. Ничья – до, и ничья – после. Только его. И говорит ему, правда, не словами, а глазами ласковыми, всей преданностью своего детского сердечка: «Я же – твоя. Неужели ты меня не узнаешь? Смешно, ей-богу! А я тебя сразу узнала. Еще в прошлый раз. Я ведь нашла тебя в огромном городе, неужели ты ничего не понял? Не почувствовал?»

– Может быть, они охотятся вовсе и не за тобой. За другой девушкой.

– Ты ее знаешь? – настороженно спросила Стася.

– Понимаешь, есть одна девушка…

Стася вспыхнула, как спичка. Это уже походило на семейную сцену. Например, когда добропорядочный муж, проживший с женой в безупречном браке лет этак пятнадцать, говорит ей: «Есть одна девушка…» Чего так вспыхивать-то? Мы ведь еще не ходили в кафе-мороженое, правда? И может быть, даже никогда не пойдем. Может быть, это еще одна из многочисленных моих фантазий. А потом, правда все-таки лучше. С какой стати я должен что-то для тебя придумывать? Согласна? Ну так слушай!

– …Как бы это тебе сказать… Она подруга Мари. Не так, нет. Хотя… пусть и так. Она тоже очень их боится. Скрывается. И… пока живет у меня.

Это надо было видеть! Как она сорвалась с места! Школьница, что с нее возьмешь. Слава почувствовал себя виноватым и тут же возмутился: с какой стати? Стася вскочила и замерла, бледная как мел.

– И много их у тебя?

– Але, девушка, чего это вы мне в мамы набиваетесь? Я уже совершеннолетний. И, кстати, давно…

Тут он еще ни к селу ни к городу улыбнулся. Вульгарно так получилось, отвратительно. Самому себе противен был. В чужом, каком-то дурацком стиле. Ну понесло, бывает…