Три судьбы

Время шло, Феликс как был к Ляльке замороженным, так и остался. Она хозяйство забросила и плакать по ночам перестала, смирилась с несчастной любовью. Но искра надежды в ней не погасла, а переметнулась к нарождающемуся в ее животе ребеночку. Дважды Лялька ездила домой, оказалось, что отец помер год назад, а мать еле ноги волочит. Стало быть, квартира в ее распоряжении. Захотелось пожить как все. Денег ей Корнилыч обещал достаточно. Проживет.

Она сказала Феликсу все так, как они договорились с Корнилычем. Она сказала, что родился сын. Что умер в больнице. А потом смотрела, как он радовался. Даже приплясывать стал. «Пропади ты пропадом!» – подумала про себя Лялька, решив, что никогда не скажет ему про дочь…

Лялька вернулась домой и на пороге столкнулась с Иркой.

– Ты куда? – прищурилась на нее.

– А ты откуда?

– Не смей…

– Ой, отстань, Бога ради. Иди рот прополощи, а то дышать в квартире уже нечем.

– Ты как с матерью…

– И быстро! – прикрикнула Ирка.

Лялька поплелась на кухню. Дочка выросла решительная и властная. Не дай Бог, сейчас про деньги спросит. Нужно было подготовиться к этому вопросу, чтобы солгать искренне, изобразив полное недоумение.

Ирка при такой матери с детства хорошо знала, где раки зимуют. Но в отсутствие тяжелой отцовской руки выросла человеком независимым и не терпящим посягательств на свою волю. Ей никто был не указ, и она частенько вышвыривала из квартиры мамочкиных сожителей, как только те решали, что пора бы заняться воспитанием «доченьки».

Мать превратилась в развалину до сорока. Выхлопотали ей с Божьей помощью инвалидность. Но платили по инвалидности гроши, поэтому Ирка бросила школу сразу после восьмого класса. Наслушавшись историй о молодости матери, Ирка быстро сообразила, как может девочка с ее внешностью зарабатывать себе на хлеб с толстым слоем масла. Благо внешностью ее природа не обидела, женскими прелестями наградила от души. Соседи говорили, что она похожа на мать как две капли воды. Ирка обижалась. Мать выглядела старой унылой клячей, да и плоской была, как вобла, не Иркины у нее были формы. Но если бы когда-нибудь Лялькиным родителям пришло в голову запечатлеть единственное чадо на фотографии, Ирка бесспорно потеряла бы весь свой гонор: она повторяла мать с макушки до розовых пяточек.

Ирка не стала растрачивать себя на мальчишек с липкими руками. Она открыла газету, пестревшую объявлениями о тайском массаже, саунах с развлечениями и прочих сопутствующих услугах, и позвонила по нескольким телефонам, пытаясь устроиться на работу.

Три конторы оказались захудалыми берлогами, уровня ее собственного жилища, – голые стены, грязное белье, усталые престарелые тетки. А вот четвертая ей приглянулась. Контора располагалась нелегально в стенах плавательного бассейна. Да какого! Блестящий изумрудный кафель, голубая прозрачная вода, тренажеры, сауна и шикарные помещения для приема посетителей в подвале.

И еще приглянулся ей парень, показавший все эти прелести и потребовавший, чтобы и Ирка предъявила свои. Претендентка на вакансию представила товар лицом, и парень, Жорик его звали, не устоял перед дегустацией этого редкостного товара. После, когда они, покуривая, лежали на обитом бархатом диване, он пообещал ей золотые горы и что-то еще по мелочам от себя в придачу.

С начала новой недели Ирку оформили на работу инструктором по плаванию. Ей выдали ярко-красный купальник и заставили собрать непокорные кудри на затылке. Первые три дня пожилая женщина, работающая в раздевалке, повторяла ей часто: «Подбери живот!» Ирка втягивала в себя живот перед зеркалом и сама же собой восхищалась: она была точно тростинка, на которой выросли четыре упругих мяча – два впереди сверху и два сзади внизу. Она легкой походкой перебегала из одного угла бассейна в другой, чтобы напомнить нерадивым пловцам надеть шапочку или сообщить, что оплаченное время их пребывания в голубой воде закончилось. Женщины смотрели ей вслед с ненавистью, мужчины торопились поскорее нырнуть, чтобы остыть.

Заказы посыпались с первых же минут ее пребывания в бассейне. Каждые два часа Ирка бесследно исчезала со своего поста у воды и появлялась всегда ровно через тридцать минут, одаривая пловцов, рыщущих взглядом в поисках ее быстрых ножек, сияющей улыбкой. Немного растрепанная и чересчур румяная, она делалась краше обычного, и вскоре к ней уже была установлена запись, и цены на ее услуги перевалили все мыслимые пределы.

Однако, получая вознаграждение за свои труды, Ирка опешила. «Не кипятись, – в глазах Жорика впервые за время их знакомства сверкнул злой огонек, – не за тебя платили. За сервис, за безопасность, за комфорт. Хочешь попробовать на улице? Никто не держит».

Деньги моментально потеряли для нее всякую прелесть. Она шла домой чуть не плача, размышляя о том, обманули ее или так принято в этом бизнесе. Спросить у матери, какой процент выделяли ей?

Дома царил полный хаос. Из кухни клубами валил дым, значит, компания только начала пьянствовать…