Три судьбы

Лялька очень быстро привыкла к процедуре своего пребывания у Борьки. Чувствовала себя как на приеме у врача. Ну пришла, ну разделась, ну ощупали. Что в этом такого. Гораздо интереснее ей было шарить потом в гардеробе его матери, примерять ее клипсы, мерить платья. Однажды Борька жарко шепнул ей в ухо, что у него вчера был день рождения, что предки дали денег на джинсы, что он отдаст их ей, если только она… Лялька вдруг представила целую кучу денег в собственном распоряжении, и сердце захолонуло от открывающихся перспектив. Она стала отчаянно торговаться, сводя на нет то, что он от нее требовал. Он в свою очередь уменьшал ставку. Через полчаса они охрипли и привели свои претензии к общему знаменателю. Лялька идет в ванную, раздевается там и показывается ему вся, со всех сторон, и дает немного потрогать все сразу. Две минуты. Она настояла, чтобы он поставил на стиральную машину будильник и следил за временем. За две минуты она получает двадцать пять рублей.

У дверей ванной комнаты они еще поспорили охрипшими от волнения голосами о том, когда он отдаст ей деньги: до или после. Решили так: она разденется и подаст знак – пустит воду. Он подсунет ей половину денег под дверь, а вторую половину отдаст, как только войдет. Лялька закрылась в ванной и принялась трясущимися руками стаскивать с себя одежду, все время посматривая на щель под дверью, откуда вот-вот должны были показаться деньги, которые она никогда не держала в руках. От волнения, причиной которого было, разумеется, неожиданное богатство и тысяча и одна мысль о том, как оно будет использовано, Ляльке даже стало дурно на минуточку. Она присела голым задом на краешек ванны и решила хлебнуть воды из-под крана. Как только она включила воду, под дверь проползла красная десятирублевка, два желтых измятых рубля, а потом проскочила мелочь: две двадцатикопеечные и гривенник. Лялька долго выковыривала деньги из-под двери. Неужели это не сон? Она посмотрела на себя в зеркало и поняла, что стыдиться ей нечего. Без голубых панталон она была краше любой картины из музея, пусть смотрит, дурак. Она тихо отодвинула задвижку и выпрямилась во весь рост, выставив грудь вперед…

Шлепающий звук воды, льющейся из крана, оставил для нее незамеченным один важный посторонний звук: поворот ключа в дверном замке. Кандидат биологических наук, Борькин папа, вошел в коридор так внезапно, что красный как рак Борька, залопотав что-то про мусор, про ведро, выскочил из квартиры, оставляя на долю Ляльки все объяснения.

Отец ничего не понял, но как только за сыном захлопнулась дверь, услышал звук отодвинутого в ванной комнате замка. Изумленно подняв брови и ровным счетом ничего не подозревая, он распахнул дверь…

Он ничего не мог с собой поделать, так он оправдывался перед собой весь тот вечер, пока жена заваривала ему крепкий чай с малиной, – ну как же простудился, голубок! – пока искала шерстяные носки. Он вошел и увидел ее всю целиком, как и было задумано. И… не справился с собой. Бросился, как… животное. Это инстинкты, говорил он себе весь вечер, никто бы не устоял. Она не кричала, и слава Богу, истерики не устроила, быстро оделась и тихо ушла. Все нормально, если бы он еще не повторял ей поминутно: «Ну, извини, извини…» Если бы он весь вечер не мучился тем, расскажет она родителям или нет. Но кто ей поверит? Кто поверит беспутной девке, которую порядочный отец семейства застал совершенно нагой в собственной ванной? Чем она тут занималась? Соблазняла их невинного мальчика? Кто ей поверит!

Лялька бежала домой как подстреленная. Только у подъезда остановилась отдышаться и заметила, что кулаки у нее сжаты так, что побелели костяшки. Она разжала кулак, и на тротуар посыпались монетки и рубли. Ее залихорадило. Подобрать или нет? Подобрала. И заплакала на лестнице. Белугой заревела. Господи, да что же это такое? Что это такое с ней сделали? Что-то мерзкое, страшное, нечеловеческое. Весь вечер она провела на ногах – сидеть было больно. А на следующий день, поговорив с Борькой, поняла вдруг: он же ничего не знает. Не сказал ему папочка! Конечно! Ничего не сказал… Ну погоди, веселая семейка!

Ненависть к блестящему халату и хрустальной пепельнице окончательно перешла на их владельцев. Вот, значит, как вы со мной! Не на ту напали, папочка! Я вам такое устрою!

И устроила. В среду, пообещав Борьке, что на этот раз – наверняка, она спряталась не в ванной комнате, а в родительской спальне. Пока дурак Борька стыл в ожидании женских чудес, Лялька порылась в трюмо и выудила золотую цепочку, серебряный портсигар и браслет из дутого золота – широкий, красивый. Уложив добычу в портфель, предусмотрительно захваченный в комнату, Лялька сделала страшные глаза и выскочила к Борьке: «Твой папа! Я в окно видела!» И он сам выпроводил ее, а вместе с ней и золотишко.

Лялька ликовала полдня. А к вечеру пошла к вокзалу, попытать счастья.

– Дай копейку, девонька, – прошамкал ей беззубый калека с перрона.

Лялька обернулась и тут же прониклась к дядьке доверием. Этот – свой. Пьянь и рвань. Этого можно не бояться.