Три судьбы

Аля убрала руку, и затопивший его жар пошел на спад. Она уселась на кровати, разглядывая Геста пристально, как будто впервые его видела:

– Взъерошенный, и глаза круглые-круглые! Прямо как у Львенка из мультика. Ну помнишь, они с Черепахой пели песню?

Он помнил, конечно. Хотя оказаться мультипликационным персонажем было не совсем приятно. Мультипликационные персонажи не занимаются тем, чем они занимались полчаса назад. Ну, по крайней мере, если это не персонажи японских, как их там, анимэ. Но упомянутый Львенок точно был не оттуда.

– И потом, – серьезно продолжала она, – ты же сам себя предпочитаешь Леней называть. То есть вроде Леонид. А Леонид – значит, из рода Львов. Ну если в переводе. С греческого, кажется. Вот и получается Львенок.

Он, разумеется, предпочел бы именоваться Львом. В «львенке» было что-то… снисходительное? Или нет? Или это – нежность? В самом деле, глупо ведь именоваться Львом… без штанов. Пусть даже настоящие львы и не носят штанов, но Львы-то носят!

– Если я львенок, значит, ты – черепаха?

– Может быть…

Аля оседлала его, откинулась на спину – так что по-детски пушистые волосы защекотали колени – и замерла, чуть слышно напевая:

– Я на солнышке лежу…

Он хотел сказать «дразнишься?» (лежа на спине, он совсем, совсем ничего не мог, а тело требовало продолжения), даже сделал усилие, чтобы подняться или хотя бы повернуться на бок – вместе с ней! – но, к счастью, не успел.

Ее неподвижность была мнимой. Она двигалась… там, внутри!

Никогда, никогда еще…

– Никогда… – прохрипел он сквозь закушенную от немыслимо острого наслаждения губу…

– Все лежу и лежу, и на Львенка не гляжу…

Гест встряхнул головой, отгоняя наваждение. Прикушенная губа явственно саднила.

Мимо террасы ходила туда-сюда местная сумасшедшая. Гест каждый раз вздрагивал. Как-то сразу понял, что это – сумасшедшая. Молодая, стройная, пожалуй, красивая. И с совершенно потусторонними глазами.

Такие глаза бывали у Ульянки.

Когда Мия намекнула, что неплохо бы Ульяне проконсультироваться у специалистов, а то и в клинике полежать, он возмутился. Во всяком случае, возмущение, которое он изобразил, было вполне достоверным.

На самом деле он испугался. Потому что Мия была права. Но… Ульянку, его принцессу, его капельку, искорку, светлячка – психиатрам? И, квинтэссенция кошмара, ведь психические заболевания наследуются по большей части. То есть если у его дочери проблемы с головой, значит – у него тоже?

Ничего непоправимого, если подумать. Досточно, скажем, вспомнить тот знаменитый фильм. Как его? «Игры разума»? Даже с кардинальными поражениями можно не только жить, но и преуспевать. И в то же время – это очень, очень страшно.

Он, может, и впрямь свихнулся бы тогда, не от генетики, а от самого страха, если бы не Аля.

Она звонила один-два раза в неделю. Неуловимая и безмятежная.

– Привет! Если найдешь время, можем пересечься, я в городе сейчас…

Конечно, он находил время!

«Слава современным технологиям», – думал Гест всю зиму, чуть не с вожделением глядя на сохранившийся с той первой, случайной, встречи номер в памяти его телефона. Пусть звонить по нему было бесполезно. Безликий женский голос равнодушно сообщал, что телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Но если она звонила сама – номер был именно этот!

Однажды Гест даже отважился спросить, почему ее номер всегда «вне доступа». Аля только плечами пожала.

– Да я постоянно его выключаю. Работа такая…

– Ты – секретный агент?

– Ага. – Она рассмеялась, нежно, колокольчиками. – Двадцати восьми разведок сразу. Не, все проще. Сложная техника не любит лишних наводок.

– Ты же говорила, что программист вроде?

– Ну… в общем и целом. Ты полагаешь, что вокруг программистов мало сложной техники?

Но она же все-таки звонила! А потом он ее провожал. Подвозил. Никогда не видел ее на машине. Даже дико было: Аля – за рулем? А, махала рукой, на стоянке бросила, потом заберу. Или – чаще – что «машинка» опять в ремонте. Однажды он не сдержался:

– Может, тебе нормальную тачку пора купить? Пошли выберем. Ну, чтоб не ломалась…

Аля почти возмутилась:

– Ты что?! Я ее люблю! Ну вот представь: у тебя собака. Она стареет, и… всякое начинается. И что, ты кинешься немедленно нового щенка покупать, молодого и бодрого? Взамен старой и больной собаки, да? Спасибо за заботу, но пока мне никаких новых машин не нужно.

А вот Мия страстно, почти по-детски радовалась новой машине – впрочем, это была ее первая машина. Да, жаль, что не удалось показать девочке предрождественскую Прагу, ну да пустяки, сама когда-нибудь поглядит. Никакой вины перед Мией Гест не чувствовал – с чего бы? Он ничего не обещал и в то же время дал достаточно много, грех жаловаться. Мия уж точно не пропадет.