Три судьбы

– Да кому я нужен? – И тут же в голове у него мелькнула мысль, что тот же Бонд наверняка рвет и мечет из-за его «смерти». Как же, добыча уже трепыхалась в руках и вдруг ускользнула! Но вряд ли можно предположить, что Бонд терпеливо разыскивал ускользнувшую неведомо куда жертву почти полгода. Совершенно нерационально. Тем более глупо думать, что вся Европа наводнена бондовскими агентами. – Никто не знает, что я жив, – как мог твердо возразил он. И повторил: – Никто, – хотя это было не совсем правдой. Дим – знал. Но заподозрить в чем-то Дима было еще более немыслимо, чем… Чем – что?

– Зато я… – Аля сощурилась и стиснула губы, как от внезапной боли.

– Что – ты?

– Они меня ищут.

– Да кто – они?

– Точнее он.

– Кто?

– Бонд.

– Ты-то ему с какого перепугу сдалась? Он про тебя и не знает ничего.

– Знает.

– Да что такое? Откуда он может о тебе знать?

Она замотала головой, спрятала лицо в сгиб локтя. Валентину показалось, что он слышит сдавленные рыдания.

– Аль, если тебе неприятно, можешь не говорить ничего. Только не плачь, пожалуйста.

– Нет, – она решительно встряхнула головой, – надо сказать. Давно надо было. Я боялась… Боялась, что ты подумаешь… что я… Надеялась, что не придется… А получается, что… Я скотина. Маленькая лживая скотина.

– Так. Ну все. Не хочу знать, чего ты мне там такого ужасного не рассказала. Было – и прошло.

– Если бы! Если бы прошло… – Она молчала не меньше минуты, потом, набычась и сузив глаза, сказала, как выплюнула: – Он мой отец.

– Кто? – Гест и в самом деле не понял, о чем она.

– Бонд. Моя фамилия Бондаренко. И после школы я несколько лет жила у него. Потом в своей квартире, не подумай, я сама ее купила, я неплохой разработчик, и платили мне неплохо, я у него деньги старалась не брать, разве что по мелочи, когда никак не получалось отказаться… Но все равно… мы виделись. Ему очень нравилось, что у него дочка – умница-красавица. А теперь я… сбежала. Думаешь, он из тех, кто такое без внимания оставит?

– Веселые дела…

– Ты теперь меня бросишь?

– С ума сошла?! Просто все это… неожиданно. Надо, чтоб в голове как-то улеглось.

– Я потому и не говорила, что боялась: ты… ты… ты подумаешь, что я… я действительно маленькая лживая скотина, но мне не хотелось, чтобы ты так думал!

– Так ты специально со мной познакомилась? – Гест сам не понял, как из его губ вырвался этот вопрос. Довольно-таки подлый, если вдуматься.

Но Аля словно бы лишь испугалась еще больше:

– Что ты! Я на Бабушкина сама случайно оказалась, а тебя только в кафе разглядела, да и то не особенно… Ты, конечно, в Питере человек известный, но мало ли кто на кого похож. Сомневалась. Потому что очень уж странное совпадение. Я как раз перед тем слышала, как Бонд с кем-то разговаривал. Довольный такой. Говорил, что грузы Геста идут как по маслу, практически без досмотра. И объемы большие, слона можно спрятать, не то что… по-моему, они про наркоту говорили… И на следующий день мы с тобой столкнулись. Питер, конечно, маленький город, но совпадение невероятное.

Ни в какие совпадения Гест не верил. Зато верил в судьбу.

Аля была – судьба, он ни на мгновение в том не усомнился.

Но, когда она отправилась в душ, полез в ее рюкзачок. Паспорт лежал в боковом кармане…

Зачем, вот зачем он это делает? Нехорошо. Стыдно. Но рука словно сама скользнула в кармашек рюкзачка… Паспорт… Бондаренко Алевтина Евгеньевна. Надо же, и фамилия, и отчество… Получалось, что дочку Бонд признал официально. Может, и женат был… Или и сейчас женат. Хотя какая разница? То есть Аля сказала правду. И? Она сама его боится!

Единственное, что его слегка удивило, это год рождения. Он-то думал, Але лет двадцать, не больше. Выглядела она и вовсе как подросток. Оказалось – двадцать семь, паспорт выдан два года назад. Ну да, она же не говорила, что учится, это он сам выдумал.

Когда Аля появилась в дверях ванной комнаты, паспорт уже покоился на своем месте.

– Ладно, леший с ним, с Бондом, понятно, почему ты молчала. Я тоже, наверное, молчал бы. А почему ты никогда про маму свою не рассказываешь? Вы не ладите?

– Так я ее и не знала даже. – Она бросила в угол дивана окутывавшее ее полотенце (Гест сглотнул), нырнула в длинную футболку. – Она родами умерла, – сообщила Аля, выныривая из узковатой зеленой горловины. – Меня тетка вырастила. Потом она тоже умерла. А отец… Ну, Бонд то есть… Он ей, тетке Калерии, деньги посылал. Когда она умерла, я как раз школу заканчивала. Мне вроде и не нужен был отец, но я все равно собиралась в Питер, в универ поступать, подумала – почему не познакомиться? Не захочет знаться и не надо, но… Я же совсем одна после теткиной смерти осталась. А тут… отец все-таки. Он меня сразу признал, говорит, можешь ничего не рассказывать, бумажки не предъявлять, вон, в зеркало глянь, копия материна. Я думала… я потом уже поняла, кто он. Тебе правда это важно? Ну… что Бонд – мой отец?

Валентин понял, сказанное сейчас станет неким поворотом. Важно ему? Не важно? Главное – что Аля хочет услышать!