Три темные короны

далеко от коттеджа, и Уилла не пересечёт воду, чтобы их

забрать. Слишком холодно. Её старые суставы будут болеть.

- Уилла тебя не спасёт, - сказала Арсиноя.

- Спасёт! – воскликнула Катарина. – Я её любимица! Это

тебя она не спасёт.

- Я спасу вас обеих, - пообещала Мирабелла и запустила

пальцы в длинные чёрные волосы Катарины. Они были гладки,

как атлас, и сияли. Маленькая Катарина. Самая младшая из

троих. Она была сокровищем Мирабеллы и Арсинои, ведь они

достаточно взрослы, чтобы держать её за руку.

- Как? – спросила Арсиноя и рухнула на траву. Она сорвала

цветок и коснулась пыльцой носа Катарины, пока тот не

пожелтел.

- Я призову гром, чтобы отпугнуть их, - ответила

Мирабелла, собирая волосы Катарины в косу. – И такой сильный

ветер, что он отнесёт нас на гору.

Арсиноя поморщила свой маленький лобик и покачала

головой.

- Это не сработает! – сказала она. – Мы должны

придумать что-то ещё.

- Это всего лишь сон, - сказала Лука. Она была высоко в

храме, в своей комнате среди подушек и безделушек.

- Нет, - сказала Мирабелла. – Это была память.

Лука завернулась в меховой платок, стараясь не

подниматься из постели до рассвета. Когда глаза Мирабеллы

распахнулись, в Вествуд-хаус ещё было темно. Она ждала, пока

сможет прийти в храм, чтобы разбудить Луку, но свет, что

пробивался сквозь ставни, всё ещё казался серым.

- Иди на кухню, - сказала Лука. – Нет никого, что принесёт

нам чай, надо сделать это самим.

Мирабелла глубоко вздохнула. Когда она выпустила

воздух, то пошатнулась. Память или сон, она ещё цеплялась за

это, и чувства странно смешались.

- Будьте осторожны, - сказала Мирабелла, когда сводила

Луку вниз по крутой лестнице храма. Она заставила пламя

лампы гореть сильнее. Лука должна поселиться немного ниже.

Может быть, где тепло, рядом с кухней. Но Лука не признает,

что стара, пока не умрёт.

На кухне Мирабелла разожгла огонь в печи и нагрела воду

в котле, пока Лука искала на полках листья, ведь любила самые

лучшие. Они не заговорили, пока не сели с двумя дымящимися

чашками чая с мёдом.

- Это только твой разум. Ты нервничаешь. Неудивительно,

скоро сражение. И тебя часто посещает эта жертва. Ро никогда

не должна была заставлять тебя участвовать в ритуале.

- Дело не в том, - настаивала Мирабелла. – Нет!

- Ты была ребёнком, когда в последний раз видела своих

сестёр, - мягко промолвила Лука. – Может быть, слышала

истории. Может, немного помнишь…

- У меня хорошая память.

- Королевы это не запоминают, - Лука сделала глоток чая.

- Слова не делают это правдой.

Лука торжественно смотрела в чашку. В оранжевом свете

лампы каждая морщинка на лице старухи казалась бороздой.

- Тебе нужно, чтобы это было правдой, - сказала Верховная

Жрица. – Слишком жестоко заставлять королеву убивать тех,

кого она любит. Её сестёр. Чтобы видеть, как волк ищет её

голову…

Когда Мирабелла промолчала, Лука перегнулась и

положила свою руку на её.

Отголоски слов Луки были так громки в ушах Мирабеллы,

что Элизабет поднялась почти на вершину, прежде чем она

услышала её зов.

- Ты меня не слышала? – спросила Элизабет, слегка

запыхавшись.

- Прости, - проронила Мирабелла. – Так рано, я не ждала,

что кто-то ещё не спит…

Элизабет указала на вечнозелёное дерево.

- Спайс встаёт с солнцем. Потому я тут.

Глядя на молодую жрицу, Мирабелла не могла сдержать

улыбку. Элизабет не позволяла грустить. Её капюшон был

отброшен, тёмные волосы ещё не собраны. Дятел сидел на

плече, и она скармливала ему семечки с ладони.

- Приятно, - промолвила она, - что так рано нас точно

никто не увидит.

Мирабелла нежно взяла Элизабет за запястье. Браслеты

только сейчас были даны жрице – браслеты из чёрных лент и

бисера, а не чернил на коже. Только иницированная и может

поменять своё мнение.

- Почему ты остаёшься? – спросила Мирабелла. – когда я

встретила тебя, ты сказала, что они отберут Спайса и убьют его,