Три товарища

Обязательно представиться — такова была первая хитрость Готтфрида. Он утверждал, что это сразу же создает более интимную атмосферу. Вторая хитрость сводилась к тому, чтобы начинать разговор предельно сдержанно, по возможности раскусить характер покупателя и в нужный момент нанести удар по его слабому месту.

— Вы пришли насчет «кадиллака», господин Блюменталь? — спросил я.

Блюменталь кивнул.

— А вот он стоит, — я указал рукой на машину.

— Это я и так вижу, — откликнулся Блюменталь.

Я окинул его быстрым взглядом. «Осторожно! — сказал я себе. — Он и сам хитер».

Мы пересекли двор. Я распахнул дверцу машины и запустил мотор. Я молчал, чтобы не мешать ему подробно осмотреть все. Он, несомненно, начнет что-нибудь критиковать, и тогда я перейду в контратаку.

Но Блюменталь ничего не осматривал. И ничего не критиковал. Он тоже молчал и стоял передо мной, как истукан. Мне оставалось только одно — заговорить первому.

Медленно и детально я начал описывать «кадиллак» — так, вероятно, мать говорит о любимом ребенке. При этом я пытался выяснить, смыслит ли этот человек хоть что-нибудь в автомобилях. Если он знаток, то нужно побольше расписывать двигатель и шасси, а если он в технике не разбирается, то следует упирать на удобства езды и всякие финтифлюшки.

Но и теперь он не выдавал себя ничем, предоставляя говорить мне одному. Мне начало казаться, будто я разбухаю, как воздушный шар.

— Зачем вам нужна машина? Для города или для путешествий? — спросил я наконец, надеясь все-таки сдвинуть разговор с мертвой точки.

— Смотря по обстоятельствам.

— Понимаю! Вы намерены водить сами или пользоваться услугами шофера?

— И то, и другое.

И то, и другое! Он отвечал мне, как попугай. Видимо, он принадлежал к ордену монахов, давших обет молчания.

Чтобы как-то оживить его, я решил заставить его самостоятельно проверить что-нибудь. В этом случае клиенты обычно делались более разговорчивыми. Иначе, подумал я, он вот-вот заснет.

— Прекрасно функционирует откидной скользящий верх. Обслуживать его исключительно легко, особенно если учесть крупные габариты этого кабриолета, — сказал я. — Попробуйте закрыть его. Достаточно усилия одной руки…

Но Блюменталь сказал, что делать это ни к чему. Мол, и так видно. Я с треском открыл и захлопнул дверки, подергал за ручки.

— Ничто не разболтано. Все прочно и надежно. Проверьте сами.

Блюменталь снова отказался от проверки. Он полагал, что иначе и быть не может. Ну и орешек попался мне!

Я продемонстрировал ему работу стеклоподъемников.

— Ручки вы крутите прямо-таки играючи. Стекла фиксируются в любом положении.

Он не пошевельнулся.

— К тому же стекла небьющиеся, — уже впадая в отчаяние продолжал я. — Это неоценимое преимущество! Вон там, в мастерской, стоит «форд»… — Я приукрасил историю про гибель жены булочника, добавив еще одну жертву — ребенка, хотя тот не успел родиться.

Но прошибить Блюменталя было не легче, чем взломать сейф.

— Небьющееся стекло ставят на все машины, — прервал он меня. — Ничего особенного в этом нет.

— Небьющееся стекло не относится к серийному оборудованию, — возразил я мягко, но решительно. — Разве что лобовое стекло на некоторых моделях. Но никоим образом не боковые стекла.

Я нажал на кнопку в середине руля — оба клаксона взревели. Затем перешел к описанию комфорта, говорил про багажники, сиденья, боковые карманы, панель с приборами. Я даже включил прикуриватель и, пользуясь случаем, предложил Блюменталю сигарету, рассчитывая с ее помощью хоть чуточку умилостивить его. Но он отказался.

— Спасибо, я не курю, — сказал он и посмотрел на меня с таким скучающим видом, что вдруг мне подумалось: может, он вообще не намеревался идти сюда, а зашел по ошибке — заблудился; может, ему нужно было купить что-то совсем другое — машину для обметывания петель или радиоприемник; может, в силу врожденной нерешительности он еще немного потопчется на месте, а потом двинет дальше.

— Давайте, господин Блюменталь, сделаем пробную поездку, — наконец предложил я, чувствуя, что уже порядком выдохся.

— Пробную поездку? — переспросил он, явно не понимая, о чем речь.

— Ну да, пробную поездку. Должны же вы сами убедиться в высоких ходовых качествах этой машины. На улице или на шоссе она устойчива, как доска. Идет как по рельсам. А как приемиста — будто это не тяжелый кабриолет, а пушинка…

— Ах, уж мне эти пробные поездки… — сказал он, пренебрежительно махнув рукой. — Пробные поездки ни о чем не говорят. Недостатки автомобиля всегда выявляются только впоследствии.

«Конечно, впоследствии, дьявол ты чугунный! — с досадой подумал я. — Не ожидаешь ли ты, что я тебя ткну носом во все дефекты?»

— Что ж, ладно. Нет так нет, — сказал я, утратив всякую надежду на успех. Мне стало ясно, что он не собирается покупать машину.

Но тут он внезапно повернулся, посмотрел на меня в упор и тихо, резко и очень быстро спросил:

— Сколько стоит эта машина?