Три товарища и другие романы

— Нет, этого, признаться, не ожидал.

Дэзи удовлетворенно кивнула и принялась собирать сумочку, перчатки и пудреницу.

— Мне уже пора. У Луизы в пять коктейль-прием. Министр ее пожалует. Сейчас чего только не болтают. — Она встала. — Кстати, Фреди и Марта снова разбежались. Она отослала ему подаренные драгоценности. Уже в третий раз. И, представь, всякий раз действует безотказно. Этот осел доверчив, как ягненок! Искренне полагает, будто его любят не из-за денег. Он все вернет ей снова и в награду за бескорыстие подарит что-нибудь еще. Как всегда. Он-то, святая простота, не догадывается, а она уже присмотрела себе утешительный приз у Остертага. Он всегда только там ей покупает. Рубиновую брошь, ромбом, камни отменные, крупные, чистейшая голубиная кровь. Ловко, ничего не скажешь.

Она расцеловала Кэте Хэгстрем.

— Прощай, милочка. Теперь ты по крайней мере в курсе, что вообще в мире творится. Скоро ты отсюда выберешься? — Она посмотрела на Равича.

Тот встретился глазами с Кэте.

— Пока что нет, — сказал он. — К сожалению.

И подал Дэзи манто. Темная норка без воротника. Шубка для Жоан, мелькнуло у него в голове.

— Приходите как-нибудь вместе с Кэте на чашку чая, — пригласила Дэзи. — По средам у меня почти никого, можем спокойно поболтать. Меня страшно интересуют операции.

— С удовольствием.

Равич прикрыл за ней дверь и вернулся.

— Отменные изумруды, — проронил он.

Кэте Хэгстрем рассмеялась.

— Вот такая раньше была у меня жизнь, Равич. Представляете?

— Вполне. Почему бы и нет? Если сил хватает — прекрасно. Избавляет от многих других забот.

— А я вот уже не представляю.

Она встала с кресла и осторожно пошла к кровати.

Равич внимательно смотрел, как она идет.

— Это ведь более или менее все равно, как жить, Кэте. Можно и с удобствами, не это важно. Важно, ради чего живешь. Да и то не всегда.

Она закинула на кровать свои красивые, длинные ноги.

— Все не важно, — сказала она, — когда столько недель провалялся в постели, а теперь можешь встать.

— Вам не обязательно здесь оставаться, если не хотите. Можете в «Ланкастер» перебраться, только сиделку наймите.

Кэте Хэгстрем покачала головой:

— Нет, останусь здесь, пока не смогу уехать. Здесь я хотя бы избавлена от всех этих Дэзи.

— Гоните их вон, если будут надоедать. Нет ничего утомительнее болтовни.

Она осторожно вытянулась на кровати.

— Вы не поверите, но при всей своей говорливости Дэзи — замечательная мать. Представляете? У нее двое детей, и она превосходно их воспитывает.

— Бывает, — бесстрастно проронил Равич.

Она укрылась одеялом.

— Клиника — все равно что монастырь, — заметила она. — Начинаешь снова ценить простейшие вещи: то, что тебе дано ходить, дышать, видеть.

— Да. Счастье — оно у нас под ногами. Достаточно просто нагнуться и поднять.

Она посмотрела на него.

— Я серьезно говорю, Равич.

— Я тоже, Кэте. Только простые вещи не обманывают ожиданий. А счастья, его, чем ниже падаешь, тем больше подберешь.

Жанно лежал на койке, разбросав перед собой целый веер брошюр.

— Ты почему свет не включаешь? — спросил Равич.

— Мне и так пока видно. У меня глаза хорошие.

Брошюры оказались рекламными проспектами протезов. Жанно добывал их где только можно. Мать недавно принесла ему новую партию. Он показал Равичу особенно красочный. Равич включил свет.

— Это самый дорогой, — пояснил мальчик.

— Но не самый лучший, — возразил Равич.

— Зато самый дорогой. Я страховщикам скажу, что мне только такой нужен. Мне-то он вообще ни к чему. Пусть мне только по страховке за него заплатят. Я и деревянной ногой обойдусь, а денежки приберу.

— У страховщиков свои врачи, Жанно. И у них все под контролем.

Мальчишка даже сел в кровати.

— Это что же, они не оплатят мне протез?

— Оплатят. Ну, может, не самый дорогой. Но деньгами не дадут, проследят, чтобы ты именно протез получил.

— Тогда я протез возьму и тут же обратно продам. Ну, с убытком, конечно. Как вы считаете, процентов двадцать скидки будет достаточно? Для начала-то я десять предложу. Может, вообще имеет смысл с магазином заранее сговориться. Страховщикам-то какое дело, что я возьму — протез или деньги? Их дело раскошелиться, а там какая им разница. Так или нет?

— Конечно. Попробовать можно.

— А для меня разница большая. Мы на эти денежки могли бы сразу прилавок купить и все, что нужно для небольшой молочной. — Он хитровато усмехнулся. — Такой протез с шарниром и всеми прибамбасами кучу денег стоит. Это ж какая тонкая работа! Во лафа!

— От страховой компании кто-нибудь приходил?

— Нет. Насчет ноги и денег пока нет. Только насчет операции и клиники. Нам, может, адвоката нанять? Вы как думаете? Он на красный ехал! Это точно! Полиция…

Вошла медсестра, принесла ужин. Поставила на столик возле койки Жанно. Мальчик замолчал, дожидаясь, когда та выйдет.

— Еды так много, — вздохнул он. — Я в жизни столько не ел. Одному мне все и не осилить. Хорошо хоть мать приходит, она доедает. Тут нам обоим хватает за глаза. А ей экономия. Палата здесь вон сколько стоит.

— Палата в счет страховки оплачивается. Ты в любой можешь лежать.

Серое лицо мальчика озарила лукавая улыбка.