Три товарища и другие романы

Я подмигнул ему и вышел во двор. Однако я не поверил своим ушам — Готфрид и не думал петь преждевременные гимны «кадиллаку», вместо этого он с большим увлечением рассказывал булочнику о том, как индейцы в Южной Америке пекут лепешки из кукурузы. Я взглянул на него с признательностью и обратился к булочнику:

— К сожалению, он не хочет продавать…

— Так я и думал, — немедленно подхватил Ленц, словно мы с ним сговорились.

Я пожал плечами:

— Жаль, конечно, но его можно понять…

Булочник стоял в нерешительности. Я посмотрел на Ленца.

— А может, попробуешь еще разок? — сразу же спросил он.

— Попробовать-то попробую, — ответил я. — Мне все же удалось с ним договориться о встрече сегодня после обеда. Где я смогу найти вас потом? — спросил я булочника.

— Мне в четыре надо быть тут поблизости. После этого заеду к вам снова…

— Хорошо — к этому времени наверняка все решится. Может, дело еще и выгорит.

Булочник кивнул. А потом сел в свой «форд» и дал газ.

— Да ты не спятил ли часом? — накинулся на меня Ленц, когда машина скрылась за углом. — Сначала я должен удерживать этого типа чуть ли не силой, а потом ты запросто отпускаешь его на все четыре стороны.

— Логика и психология, славный мой Готфрид! — ответил я, потрепав его по плечу. — Этого ты еще не усек…

Он стряхнул мою руку.

— Психология… — отмахнулся он с пренебрежением. — Удачный случай — вот лучшая психология! А такой случай мы только что имели. Этот малый ни за что не вернется…

— Он вернется в четыре часа…

Готфрид посмотрел на меня как на больного.

— Спорим? — предложил он.

— Охотно, — сказал я, — но ты проиграешь. Я его знаю лучше, чем ты! Он будет теперь соваться к нам, как мотылек на пламя. Кроме того, не могу ведь я продать ему то, чего у нас и самих-то пока нет…

— О Господи, еще и это! — сказал Ленц, качая головой. — Из тебя ни черта не получится в жизни, детка! Продавать то, чего нет, — да тут только и начинается настоящий гешефт! Пойдем, я прочту тебе бесплатный курс лекций о современной экономической жизни…

Днем я пошел к Блюменталю. По дороге я показался себе юным козленком, которому надо навестить старого волка. Асфальт жарился на солнце, и с каждым шагом мне все меньше хотелось, чтобы Блюменталь изжарил меня на вертеле. Во всяком случае, имело смысл не тянуть быка за рога.

— Господин Блюменталь, — заговорил я поэтому сразу же, как переступил порог, — вам делается самое приличное предложение. Вы заплатили за «кадиллак» пять пятьсот. Предлагаю вам шесть — при условии, что я его сбагрю. Это выяснится сегодня вечером…

Блюменталь, восседая за своим столом как на троне, ел яблоко. Он прекратил жевать и взглянул на меня.

— Хорошо, — прогундосил он немного погодя, снова принимаясь за яблоко.

Я подождал, пока он бросит огрызок в бумажную корзину, и спросил:

— Так вы согласны?

— Минуточку! — Он достал из ящика письменного стола другое яблоко. — Хотите?

— Спасибо, сейчас не хочу…

Он с треском надкусил яблоко.

— Ешьте побольше яблок, господин Локамп! Они продлевают жизнь! Несколько яблок в день — и вам никогда не понадобится врач!

— Даже если я сломаю себе руку?

Он ухмыльнулся, выбросил второй огрызок и встал из-за стола.

— В том-то и дело, что тогда вы не сломаете себе руку!

— Практично! — сказал я, ожидая, что же последует дальше. Эта беседа о яблоках показалась мне слишком подозрительной.

Блюменталь вынул из небольшого шкафа ящичек с сигарами и предложил мне. Уже знакомая мне «Корона».

— Они тоже продлевают жизнь? — спросил я.

— Нет, они ее сокращают. Затем это уравновешивается яблоками. — Он выпустил облачко дыма и искоса взглянул на меня, откинув голову, как задумчивая птица. — Уравновешивать, все нужно уравновешивать, господин Локамп, — вот и вся загадка жизни…

— Ну, это нужно уметь…

Он подмигнул мне.

— Да, да, уметь, вся штука в том, чтобы уметь. Мы слишком много знаем и слишком мало умеем. Потому что слишком много знаем. — Он рассмеялся. — Извините меня — после еды меня всегда тянет пофилософствовать…

— Самое подходящее время для этого, — сказал я. — Итак, в деле с «кадиллаком» мы достигли равновесия, не правда ли?

Он поднял руку.

— Секундочку…

Я покорно склонил голову. Заметив это, Блюменталь рассмеялся.

— Вы меня неправильно поняли. Я только хотел сделать вам комплимент. Ошеломить прямо с порога, открыв свои карты! Со стариком Блюменталем лучше действовать так — это было точно рассчитано. Знаете, чего я ожидал?

— Что для начала я предложу вам четыре тысячи пятьсот…

— Совершенно верно! Но так вы бы ничего не добились. Ведь вы хотите продать машину за семь, не так ли?

На всякий случай я пожал плечами:

— Почему именно за семь?

— Потому что такова была первая цена, которую вы мне тогда предложили…

— У вас блестящая память, — сказал я.

— На цифры. Только на цифры. К сожалению. Итак, чтобы покончить с этим делом: можете забирать машину за эти деньги.

Мы ударили по рукам.

— Слава Богу, — сказал я, переведя дух. — Наша первая сделка после долгого перерыва. Похоже на то, что «кадиллак» приносит нам счастье.

— Мне тоже, — сказал Блюменталь. — Я ведь тоже заработал на нем пятьсот марок.