Три цветка и две ели. Первый том

Затем с набережной донеслось нечто непередаваемое. «Наверно, так страшно и в Аду не пытают», – решила Маргарита и поняла, почему требовалось дозволение короля. На улице находилась сотня головорезов, и они со всей дури били ломиками в сковородки, дудели как попало в трубы и пиликали на виолах так фальшиво, что сводило зубы, – жених пришел за невестой и друзья помогали ему «вышуметь» ее из дома. Зажимая уши, Маргарита подумала, что она бы вышла за любого, лишь бы прекратилась эта невыносимейшая пытка, от какой и черти подохли бы в Аду, и Дьявол сиганул бы в Пекло. А терпеть надо было хоть с триаду часа – иначе невесту не уважали. К концу триады часа Маргарита твердо решила, что убьет Рагнера, отец он ее ребенку или нет, ведь он нарочно привел Хельху в Рюдгксгафц, чтобы и свою невесту «порадовать» чудесными (Рагнер!), сладкоголосыми (убью!!!), лодэтскими (ненавижу Лодэнию!) традициями. Маргарита не разговаривала с возлюбленным ни до храма, ни после, в новом трактире Гёре. А Рагнер (ну какая же скотина!) этого даже не замечал, потому что играл в «свадебного короля».

Рагнер гордо назвал сие действо древнейшим плясом воинов и добавил, что на благопристойных лодэтских поминках без «пляса» тоже никак. В игре участвовали мужчины – встав в три ряда по четыре человека, они громко вытаптывали ритм, иногда ударяя в ладони, и выкрывали песни. Затем плясала первая четверка танцоров, и каждый по очереди показывал, на что был горазд: стойки на руках, высокие прыжки и повороты в воздухе приветствовались гулом и овациями. Кто больше собирал шума (что ж они шумные-то такие?!) – тот выигрывал. В конце сражалась тройка лучших плясунов. Победитель получал деревянную корону и меди на шесть серебряных монет (все соискатели платили два медяка за участие в игре). «Король» был обязан добавить еще три сербра и купить бочонок пива «подданным». Так, смолоду, лодэтчан учили, что быть вождем – вовсе не сахар, и власть – это бремя. Что ее надо заслужить, а после удержать, одаряя подданных. Но взамен одиннадцать проигравших исполняли пожелания «короля». Если же отказывались, то бросали ему новый вызов, – и претендент на корону клал монеты на весь бочонок пива (девять сербров), – да продолжалось так, пока длилось празднество, то есть свадьба или поминки. Если вождь раздавал негодные приказы подданным, то они могли потребовать нового владыку. Свадебный король, дабы удержаться у власти, стался поразить окружающих танцем, усердствуя изо всех сил.

Рагнер боролся, как мог, за желтую деревянную корону, но Лорко выделывал нечто невероятное ногами и руками, нисколько не запыхавшись при этом. Маргарита сначала еще хмурилась, рассерженная на Рагнера, но когда Лорко запрыгал на пятках, невольно улыбнулась. Через минуту она уже посмеивалась, после хохотала, утирая слезы, вместе со всеми вокруг.

Аргус был без Эмильны, не играл он и в свадебного короля. В какой-то момент он подсел за стол к Маргарите, и они мило пообщались. На ломаном орензском Аргус объяснил ей правила «пляса» и добавил, что правила в этой игре не главное – главное: хорошо провести время, выпить и повеселить других, – ради этого все правила могли временно измениться.

Гёре лопался от гордости, хозяйничая в своем новом заведении. Он неустанно восторгался грязноватой бежево-зеленой плиткой на полу. Ничем иным его трактир и впрямь похвастаться не мог: липкие столы да вонь браги с душком тухлой рыбы (наверно, очередная «сладкая» лодэтская традиция!). Когда Маргарита вышла на улицу, то не могла надышаться морской свежестью.

Трактир находился в злачном Дюрбохоне, практически в порту, то есть в лучшем месте для пристанища моряков, но не для досуга приличных дам. Проиграв первую битву за «корону», Рагнер отвез свою любимую, к ее превеликому счастью, в новый дом Магнуса и Марлены, что был неподалеку – в Мягком крае Малого Лабиринта. Сам Рагнер, как истинный воин, вернулся на войну – продолжать «танцевальную сечу».

Домик господ Махнгафасс оказался трехэтажным, узким и высоким, под темной, цвета земли, четырехскатной кровлей из неровной черепицы. Был он каркасным, зато полностью из дерева; доски покрывала самая дешевая белая штукатурка, и из-за нее Маргарита окрестила дом «Белой башенкой». Башенка словно застенчиво попятилась с улочки и прикрылась высоким деревянным забором; справа она слипалась с резным теремком, слева ее и соседский дом разделяла пристройка из рыжего кирпича. А за забором, перед домом, имелся двор с яблоней.

На первом этаже «Белой башенки» Маргарита увидела переднюю с крутой лестницей, гостиную (она же обеденная), в пристройке – кухню с кладовой (кухню можно было использовать и как баню). Две комнатушки второго этажа подходили для гостевых спален или, если Бог сжалится над Марленой, для детских; на третьем этаже, в комнате с балкончиком и камином, хозяева обустраивали свою спальню. Балкон смотрел на задний дворик, годный для небольшого огорода. Марлена была счастлива.